Простудится ли президент Путин на наших похоронах?

Завершившаяся третья подряд протестная акция в столице заставляет подводить итоги и размышлять, во что это все выльется. Несмотря на то, что политический кризис локализован Москвой, он пришелся на разговоры о транзите власти, поэтому проекция на федеральный уровень в политологических изысках не выглядит преувеличением (хотя и в медийном пространстве)

Отсюда самая сладкая идея оппозиции – протест, вскипевший на теме недопуска в Мосгордуму, нарастает и сметает всю власть, вплоть до президента Владимира Путина. Речь, конечно, не о революции, а о том, что власть имущие при виде митингов осознают никчемность своей деятельности и сделают соответствующие выводы.

Во второй половине девяностых  российские политологи превратились во врачей, потому что любимым делом было гадать, когда тогдашний больной президент Борис Ельцин окончательно потеряет кондицию и не сможет даже, как тогда говорили при долгом отсутствии чиновника на публике, «работать с документами». Им оппоненты обычно отвечали, что Ельцин еще «простудится на ваших похоронах». И действительно Ельцин физически покинул этот мир спустя много лет после «работы с документами»…

Сейчас, спустя 20 лет после первого появления его преемника Владимира Путина, в публичной политике снова много прогнозов по поводу первого лица. В этот раз по поводу его физического здоровья разговоров нет, вопрос по поводу состоятельности и адекватности.

Независимые политологи креативят в оценке поведения Путина во время протестов, говоря, по сути, об одном и том же: время его уходит. Иван Преображенский считает, что «детские мечты и комплексы все активнее вылезают на фоне надвигающейся старости». Константин Эггерт сказал, что «ставшая типичной демонстрация официального оптимизма на фоне двух военных катастроф, стихийных бедствий в Сибири и центральной Москвы, в третий раз за месяц превращенной в поле боя, выглядела неуместным, да и не очень убедительным повтором многажды виденного за последние 20 лет».

Подобные оценки были во время «Болотной». И ничего. Власть только укрепилась.

Мало сейчас тех, кто, как Сергей Медведев, не видит в протестах перспективы, потому что объективно оценивает силу власти: «Митинг был хороший, а перспективы херовые».

Батискаф в прошлую акцию, мотоцикл с коляской в этот митинг – это, конечно, не встреча с рабочими уральских заводов после московских акций прежних лет, когда тамошние суровые люди к удовольствию Путина как бы изъявляли желание самостоятельно идти и разбираться с московскими оппозиционерами. Тогда действительно было похоже, что вождь ищет понимания в неиспорченной либеральными идейками провинции, так сказать в сердце настоящей России. Даже можно было сказать, что Путин нервничал.

В этот раз все не так. Видимо, сейчас Владимир Путин специально не проводил серьезных мероприятий параллельно протестным акциям, потому что уверен в незыблемости статуса-кво.  Ему  настолько наплевать на какие-то там митинги, что он не удостаивает их вниманием. Погружение на дно Финского залива и катание по Крыму – это воплощение любимой им цитаты из Остапа Бендера, которую можно чуть апгрейдить:  «Получите вы власть. Как же! От мертвого осла уши!».

Впрочем, на этих протестах самого Путина почти и не упоминали, в отличие, например, от «Болотной», когда десятки тысяч москвичей в отношении президента скандировали то, что может быть поводом для уголовного преследования.

Сейчас каждая субботняя акция заканчивается одинаково – задержаниями, выступлениями независимых активистов о том, что «наше терпение кончилось» и т.п. Но митинги надоедают, все успокаивается,  и опять вопрос о власти решается тихо, в беседе двух-трех человек. Скорее всего, кстати, «обсуждение» это происходит в голове лишь одного невысокого, лысоватого человека во время очередного заплыва в бассейне.