Борьба с режимом как индульгенция? В Сахаровском центре поддержали оппозиционера, обвиняемого в педофилии

Люди, не согласные с этим, пикетировали Сахаровский центр с плакатами «Педофилам — смертную казнь» и «Нет педофильскому лобби»

29 мая Сахаровский центр в Москве стал местом столкновения двух точек зрения: внутри проходил вечер поддержки главы карельского отделения общества «Мемориал» Юрия Дмитриева, который в настоящий момент обвиняется в «развратных действиях сексуального характера в отношении несовершеннолетних» и находится под стражей, а снаружи общественные активисты собрались на пикет против поддержки педофилов.

Несколько человек вышли с плакатами «Нет педофильскому лобби», «Педофилам — смертную казнь». Инсайдерское видео с места событий сохранило для потомков прекрасный выход актрисы Лии Ахеджаковой, едва не набросившейся на женщину с плакатом с требованием казни для педофилов. Что интересно: среди поддерживающих Дмитриева был замечен мужчина в футболке с символикой ЛГБТ.

«Кто педофил?!», — хорошо поставленным актерским голосом интересовалась Лия Меджидовна, эмоционально стуча рукой по плакату. Успокоилась артистка только тогда, когда пикетчица настоятельно попросила ее прекратить.

Несмотря на, пожалуй, некоторую наигранность, любимая миллионами россиян актриса задала правильный вопрос: кто педофил?

А главное, педофил ли?

Известно, что Юрий Дмитриев — составитель и издатель Книг памяти жертв политических репрессий в Карелии. Также именно под его руководством были обнаружены места массовых захоронений в Сандармохе и Красном бору. По мнению Дмитриева и ряда других исследований, здесь покоятся политзаключенные. Занимался популяризацией этой темы и, естественно, имеет огромное уважение среди либеральной публики.

Ну а теперь к вопросу о том, в чем его обвиняют.

Только факты

Следствием установлено, что в период с 2012 по 2016 год Дмитриев регулярно фотографировал свою приемную дочь в обнаженном виде. Сам он этот факт не отрицает, однако интерпретирует его по-своему: якобы делалось это не с целью изготовления порнографических материалов, а… с целью фиксации физического развития девочки для отчетности перед органами опеки!

В этом мире, конечно, много всякого удивительного. Но, в версию Дмитриева почему-то верится с трудом. Зачем для достижения заявленной цели надо было фотографировать девочку (заметим, в период полового созревания!) абсолютно голой? И не надежней ли — если речь действительно шла о фиксации физического развития — привести ребенка на осмотр к врачу?

Интересный момент: когда приемная дочь начала давать показания, Дмитриев внезапно отправился в «однодневную поездку по монастырям» (это версия либеральной общественности). Задержан он был, по инсайдерской информации, на границе Карелии с Ленинградской областью. Никто не утверждает, что Дмитриев таким образом попытался скрыться. Только вот одно непонятно: зачем, отправляясь в путешествие на один день, брать с собой недельный запас вещей, полный комплект документов для выезда из России и два блока сигарет?

Как бы то ни было, в 2018 году суд оправдал Юрия Дмитриева по обвинению в изготовлении детской порнографии, однако оставил в силе обвинение о незаконном хранении оружия. По представлению прокурора города Петрозаводска Верховный суд Карелии отменил оправдательный приговор, а по жалобе адвоката был отменен обвинительный приговор по хранению оружия. Дело было направлено на новое рассмотрение в Петрозаводский городской суд, и примерно в это время, как рассказал адвокат Дмитриева Виктор Ануфриев в интервью телеканалу «Дождь», было возбуждено новое уголовное дело по обвинению в «совершении насильственных действий сексуального характера». Руководитель карельского «Мемориала» снова помещен в СИЗО. 

На самом деле интервью Виктора Ануфриева не добавило ясности от слова «совсем». Честно говоря, мы пытались найти в нем хоть какие-нибудь аргументы в защиту Дмитриева, но таковых там почти не оказалось. За исключением одного: адвокат сообщил, что экспертиза признала фотографии девочки не порнографическими, а бытовыми, и на этом основании как раз был вынесен оправдательный приговор, отмененный впоследствии Верховным Судом Карелии. И рассказал о новом уголовном деле, добавив, что в случае обвинительного приговора Дмитриеву может грозить до 20 лет лишения свободы. Остальное — эмоции и оценочные суждения…

Не приводят никаких аргументов и сторонники Дмитриева, собравшиеся на вечер в Сахаровском центре. Только звучат дежурные клише: «заказ», «режим», «полицейское государство»… 

Срам или политика?

Разумеется, «рукопожатная» общественность еще в ходе первого процесса громко заявляла о том, что дело, мол, сфабриковано, а в действительности Юрия Дмитриева преследуют по политическим мотивам. Якобы его деятельность по изучению периода репрессий – не в интересах нынешних властей. 

Рассуждения об интересах, согласитесь, чисто умозрительные. А что говорят факты? Факты говорят о том, что ДМИТРИЕВ РЕГУЛЯРНО НА ПРОТЯЖЕНИИ ЧЕТЫРЕХ ЛЕТ ФОТОГРАФИРОВАЛ СВОЮ ПРИЕМНУЮ ДОЧЬ ГОЛОЙ! Зачем – вопрос отдельный, но объяснения самого Дмитриева (насчет фотофиксации физического состояния ребенка для органов опеки) выглядя, прямо скажем, какой-то ненаучной фантастикой.

Еще раз: фотосессии обнаженной девочки – факт.

И где же здесь, позвольте спросить, политика?

В правовом государстве, за которое якобы борются либералы, вину либо невиновность человека устанавливает суд. Однако в случае с Дмитриевым их действия полностью противоречат декларируемым идеям: они заранее оправдали руководителя карельского «Мемориала», хотя суд еще не сказал последнего слова в вопросе о наличии и степени его вины. Или, по мнению его «группы поддержки», оппозиционер и разоблачитель преступлений Сталина априори не может совершать преступлений? Или того хуже: борьба с «режимом» оправдывает любые, даже самые гнусные злодеяния?

Напоследок – маленький штрих: сподвижник Юрия Дмитриева, директор краеведческого музея Медвежьегорска Сергей Колтырин осужден за «развратные действия в отношении несовершеннолетнего» на 9 лет. Что интересно, Колтырин признал свою вину и сотрудничал со следствием. Его сообщник Евгений Носов проведет в местах, не столь отдаленных, 11 лет.