Московскую полицию пытаются сделать «крайней» в политических разборках

Неочевидные подробности задержаний на акции, прошедшей 14 марта у здания ФСБ

Принудительная самоизоляция, вызванная распространением коронавирусной инфекции, фактически свела на нет уличную активность несистемной оппозиции. Последняя громкая акция прошла 14 марта у здания ФСБ — активисты проводили пикеты в поддержку фигурантов дел «Сети» и «Нового величия». Мероприятие наделало много шума: ряд СМИ опубликовали информацию об избиении правозащитника Льва Пономарева и других участников акции. Всего, по данным «Медиазоны», полицейские задержали 49 человек. 

После этого несколько оппозиционных депутатов Мосгордумы направили начальнику ГУ МВД России по Москве генерал-лейтенанту полиции Олегу Баранову жалобы с требованиями повести проверку действия своих подчиненных. Результатом парламентской активности стала, пожалуй, излишняя политизация данной истории, и мало кто рассматривает ее в правовом и фактическом ключе.

Предметом повышенного внимания депутатов и журналистского сообщества стали участники акции, заявившие, что пострадали от действий полиции. Это — правозащитник Лев Пономарев, активисты Вера Олейникова, Леонид Шайдуров и Максим Александров.

Вера Олейникова

Заявившая об избиении Вера Олейникова, по данным правоохранителей, была задержана в 22:05. Как следует из документов, при задержании она «оказывала активное физическое сопротивление», поэтому полицейские применили к ней физическую силу: принудительно доставили в автозак.

В распоряжении редакции имеется видеозапись, сделанная в автозаке. В этот момент на лице Олейниковой нет следов побоев. Полицейские разъясняют ей суть правонарушения, она сама предлагает показать содержимое ее рюкзака, а взамен просит не надевать наручники. Полицейские соглашаются.

В рюкзаке оказалась «наглядка»: плакат с текстом «Мусора хуже …на». Рядом — стилизованное изображение этой субстанции.

— Этот плакат вы писали? — спросил один из полицейских.

– Нет, — ответила Олейникова.

Помимо плаката, в рюкзаке была пресс-карта и всевозможные бытовые мелочи.

По данным полиции, физическая сила в отношении Веры Олейниковой была применена еще дважды: при доставке в отдел она упиралась ногами и хваталась за форменную одежду, и в ОВД, когда перед водворением в КАЗ (камеру административного заключения) она отказалась выложить на стол содержимое рюкзака и карманов — напротив, схватила рюкзак и не отпускала его. Также, выражаясь языком протокола, оказывала «активное физическое сопротивление». При этом в автозаке она продемонстрировала агитационно-бытовой скарб по собственному желанию. В итоге на время досмотра на девушку надели наручники.

В распоряжении редакции есть видеозапись Олейниковой в камере, где она находится с другим задержанным — Василием Сидоровым. Девушка просит передать воды и вызвать «скорую», переговаривается с Сидоровым. Видимых повреждений на ее лице нет.

В 23:21 приехала бригада скорой помощи № 852914. Осмотр длился до 23:53, медики диагностировали у Олейниковой ссадины на левой руке и хронический тонзилит. Оснований для госпитализации врач не нашел.

Согласно данным полиции, в связи с угрозой коронавирусной инфекции Веру Олейникову отпустили 15 марта в 1:15, то есть примерно через 1 час 20 минут после окончания медицинского осмотра. Однако девушка — уже по собственной воле — провела в отделе еще чуть более часа: она писала заявление на действия сотрудников полиции (КУСП 2500). В заявлении Олейникова указала, что к ней не пустили адвоката, применяли физическую силу, надели наручники. Также она сообщила о кровоточащем пальце и панических атаках. Информации о каких-либо других нанесенных ей травмах в заявлении активистки нет. При этом, как сообщают полицейские, во время составления документа девушка с кем-то активно переписывалась и делала селфи.

Как следует из материалов проверки, ОВД «Китай-город» Вера Олейникова покинула около 2:30, а в 2:41 ее зафиксировали камеры, установленные в кафе «КофеХауз» на Никольской. Спутником Олейниковой оказался Василий Сидоров, вместе с которым девушка находилась в камере. Активисты вместе сидят за столиком, заказывают напитки, общаются, при этом Олейникова ведет активную переписку в смартфоне.

Выйдя из-за столика примерно в 4:04, девушка прошла невдалеке от камеры, что дало возможность рассмотреть ее лицо на записи. Каких-либо повреждений не видно. В 4:07 сотрудники патрульного экипажа АП-1344 заметили ее курящей около кафе.

В 4:18 к активистам присоединился некий мужчина в куртке ядовито-желтого цвета, джинсах и синей шапке. В 4:30 Вера Олейникова вместе с ним покинула кафе, а вслед за ними ушел и Сидоров.

15 марта в ОВД «Китай-город» поступила карточка происшествия по телефонограмме из НИИ скорой помощи им. Склифосовского (КУСП 2506). Из документа следует, что, со слов поступившей пациентки В.А. Олейниковой, в 2:00 она была избита полицейскими отдела «Китай-город».

В СМИ тиражировалась фотокопия выписного эпикриза со штампом НИИ скорой помощи им. Склифосовского. Из документа следует, что девятнадцатилетняя Вера Александровна Олейникова поступила в учреждение 15 марта. При поступлении жаловалась на головокружение, головную боль, боль в лобной области, общую слабость и боль в кистях обеих рук. Клинический диагноз: «закрытая черепно-мозговая травма, ушиб головного мозга легкой степени, мелкоочаговый ушиб левой лобной доли, перелом костей передней стенки лобной пазухи, ушиб мягких тканей головы, ушибы обеих кистей рук». 

При этом из документа следует, что пациентка выписана на следующий день, 16 марта.

Корреспондент «Московской газеты» проконсультировался с врачом-неврологом. Имя пациентки и обстоятельства, при которых могли быть получены вышеописанные травмы, не раскрывались, был озвучен только диагноз.

Доктор отметил, что пациент с таким набором диагнозов может испытывать головную боль, вероятны головокружение, тошнота и нарушение координации движений. Также врач сказал, что при травмах в области носа, лба и надбровных дуг характерен так называемый симптом очков — говоря по-простому, хорошо заметные синяки и отек вокруг глаз. Эксперт выразил удивление столь малым сроком госпитализации и предположил, что причиной тому могло быть удовлетворительное состояние пациента, либо его личное решение о выписке.

Леонид Шайдуров

Шайдуров, согласно данным полиции, задержан 14 марта в 15:00. Активисту 17 полных лет, он учится в школе № 710, и в 13:30, как показала проверка, еще находился там. Однако отпросился с уроков, сославшись на плохое самочувствие.

Как следует из материалов проверки, в отделе Леонид Шайдуров пожаловался на здоровье. Была вызвана «скорая», юношу в сопровождении сотрудника полиции доставили в ДГКБ им. Сперанского. По информации полицейских, предварительный диагноз — ОРВИ. На следующий день пациент уже находился дома.

Насчет избиения активиста — приходится верить ему на слово. «Открытые медиа» опубликовали копию некоего документа, из которого следует, что у подростка 17 лет обнаружено ОРВИ средней степени тяжести, закрытая черепно-мозговая травма, сотрясение головного мозга и ряд ушибов. Однако идентифицировать документ невозможно: неясно, что это (справка, эпикриз, что-то другое), отсутствует штамп/печать выдавшего его учреждения, непонятно, кому именно поставлены диагнозы (нет ФИО пациента).

По данным проверки, к Леониду Шайдурову (или к его родителям?) есть определенные вопросы по поводу посещаемости школы, при этом установлено, что активист ездил на заграничные климатические конференции и семинары.

Лев Пономарев

В распоряжении редакции есть видеозапись задержания правозащитника Льва Пономарева.

— Лев Александрович, ваша акция не согласована с исполнительной властью, — обращается к Пономареву офицер полиции.

— Здесь одиночный пикет, по закону он разрешен, — отвечает Лев Пономарев.

— Одиночный пикет — это когда стоит гражданин, а не когда вы всех призываете, — возразил полицейский. — Будьте добры в автобус. Вы сами пойдете или вам помочь?

— Я не пойду сам, — заявил Пономарев. И тут же обратился к кому-то:

— Ребята, снимайте!

Защелкали камеры…

Офицер полиции приказал подчиненным доставить правозащитника в автобус, потребовав сделать это аккуратно. Приказ был выполнен.

Лев Пономарев и еще несколько задержанных активистов были доставлены в отдел МВД по Таганскому району. На видеозаписи, сделанной в фойе, видно, как полицейский взял его за руку, но один из задержанных, находившийся вместе с ним, начал тянуть его за другую руку. Потом раздался женский крик:

— Не применяйте силу! Что творите?

Далее задержанные взялись за руки и вступили с полицейскими в дискуссию по поводу необходимости предъявить документы. В этот момент у Льва Пономарева не видно никаких повреждений на лице.

По информации полицейских, правозащитнику было предложено пройти внутрь для составления административного материала, на что он ответил отказом. Сотрудник полиции взял его под руку, однако другие задержанные стали хватать его за одежду, пытаясь не дать увести его. Образовалась, говоря по-простому, давка, и камера не зафиксировала, чьи именно действия стали причиной появления ссадины на лице Льва Пономарева — полицейских или сторонников пожилого активиста.

Трагедия или фарс?

Не обошлось и без конфузов. Один из них произошел с гражданской активисткой Ольгой Мирясовой — имеется видеозапись ее задержания.

— Вы сюда с какой целью прибыли? — спрашивает полицейский у Мирясовой.

— Пикеты одиночные, — отвечает она.

— Ольга Александровна, на данный момент здесь проходит несогласованная акция, организованная, в том числе, и вами, — говорит офицер полиции.

— Мы хотели провести пикетную очередь, — сообщает Мирясова.

— Пикетная очередь — не существует [такого] юридического понятия, — возразил полицейский.

— Одиночные пикеты существуют, — поправилась Ольга Мирясова.

Сотрудник правоохранительных органов не внял аргументам активистки и объявил ей, что она задержана. Далее на записи хорошо заметно, что Мирясова вдруг начала заваливаться на спину, а полицейские, напротив, пытались ее удержать.

На другой записи видно, как молодой человек в желтом светоотражающем жилете вдруг «отлетает» в сторону без какого-либо физического воздействия со стороны стоящего рядом полицейского. Начинается банальная свалка. Тут же с телефоном появляется еще один активист — Матвей Александров (один из тех, кто хватал Льва Пономарева за руку в фойе отдела полиции). Сотрудник полиции требует отойти на два метра, Александров игнорирует это требование.

Есть в распоряжении редакции еще одна интересная запись — она сделана 22 марта у здания МВД. К зданию подходит Матвей Александров, здоровается с группой молодых людей, у одного из которых смартфон на палке для селфи. Активист достает плакат с надписью «1312», парни начинают снимать его на смартфоны. Он объясняет, что цель его выхода — протест против произвола полиции. На вопрос, что означает его плакат, Александров ответил, что это — обозначение английской аббревиатуры ACAB, что расшифровывается как «Все менты — ублюдки».

Спустя пару минут к активисту подошли полицейские, представились, проверили документы и тоже поинтересовались значением цифрового кода на плакате.

— Это анаграмма из букв английского алфавита ACAB, — ответил Матвей Александров.

— И что она дает? — спросил один из сотрудников полиции.

— All cops are bastards, — произнес по-английски активист.

— Так разъясните, — не унимался полицейский.

— Эээээ, — произнес Александров и тяжело вздохнул.

После этого активиста задержали…

Крайние

Это не первая (и, скорей всего, не последняя) ситуация, когда полицейским приходится отдуваться за решения, принятые кем-то другим. Еще до введения жестких ограничительных мер многие эксперты предупреждали, что полиция, которая будет заниматься их обеспечением, понесет при этом основной имиджевый урон. И это вполне объяснимо: люди склонны обращать свой гнев на понятный и осязаемый объект, например, на штрафующего их полицейского. Из-за нахлынувших эмоций человеку в данный момент непросто задуматься о том, что сотрудник делает это не по собственной воле. А те, кто приказал полиции проверять пропуска и штрафовать, остаются в тени, оградившись кордоном из людей в мундирах. В них и летят все плевки.

Так утром 15 апреля на въездах в Москву образовались нешуточные пробки, вызванные тем, что дорожная полиция проверяла у всех автомобилистов недавно введенные пропуска. Капитально встали шоссе Энтузиастов, Калужское, Варшавское, Боровское, Новорязанское и Симферопольское шоссе. Стабилизировалась ситуация только ближе к обеду. 

Образовались очереди и у входа в метро — тоже в связи с проверкой пропусков. О соблюдении социальной дистанции в этой ситуации, понятно, не могло быть и речи. Мэр Москвы Сергей Собянин назвал эти очереди критичными, а также попросил полицейское руководство организовать работу так, чтобы не создавать скопления людей. А в дальнейшем пообещал наладить автоматический контроль.

Пресс-секретарь президента Дмитрий Песков заявил, что проблемы с пропускной системой — временные, а введена она по причине недисциплинированности граждан. Также Песков пообещал не наказывать полицию за пробки у входов в метро…

«Мне кажется, мы имеем дело с классической ситуацией, когда за непродуманные решения одних приходится отвечать другим, — считает управляющий партнер консалтингового агентства «Lutsik, Shlimazl & Potz» Венера Люцик. — К работе столичной полиции действительно есть масса вопросов. Но разве она принимала решение о введении пропускной системы? Думаете, все они — от рядового до генерал-лейтенанта Баранова — испытывают восторг от того, что на них возложили эту миссию? Примерно то же самое, сдается мне, и с ситуацией 14 марта: кто-то получил нужную картинку в СМИ и политические дивиденды, а кто-то — жуткую головную боль. И в этом плане я, признаться, не вижу особого различия между действиями власти и оппозиции: векторы разные, но методы очень похожие».

Эксперт отметила, что, по данным социологических исследований, последние полтора года в российском обществе присутствует серьезный запрос на перемены. Казалось бы, вот он, шанс для оппозиции?

«Однако и у несистемной оппозиции, как мы видим из различных кейсов, есть определенные проблемы и с целеполаганием, и с методологией. Оппозиционные структуры сами нуждаются в реформировании, чтобы от декларативности перейти к результативности», — подытожила Венера Люцик.