Сокращение рыбодобычи на Дальнем Востоке вызвано не только природными причинами

Продолжая тему сокращения вылова красной рыбы на Дальнем Востоке и защиты нереста лососевых, «Московская газета» выяснила, когда и почему рыбодобыча на фронтире пошла на спад

Воля природы — на Камчатке

В 2024 промышленный вылов лососевых на Камчатке составил примерно около 130 тыс. тонн, сообщил президент Ассоциации добытчиков лосося Камчатского края Владимир Галицын:

«Это самая низкая по Камчатке цифра с начала 2000-ых. Но надо отметить, что мы достаточно долго видели очень высокие выловы, самые большие на Дальнем Востоке с 90-ых годов. То есть, мы просто привыкли к уловам 200-400 тыс. тонн лососевых в год. При этом учёные неоднократно говорили, что нам надо готовиться к снижению вылова, потому что в природе всё происходит циклично. Популяция рыбы не может всё время держаться на очень высоком уровне. Природа сама регулирует численность популяции. Самый большой вылов на Дальнем Востоке был в 2009 году, тогда в первый раз за всю историю на Дальнем Востоке было выловлено более 500 тыс. тонн лососевых. Теперь мы пришли к тому периоду, когда популяция лососевых возвращается к своим нормальным параметрам. Прогноз по путине на 2025 год составляет примерно то же количество рыбы, что поймано в 2024».

По мнению рыбопромышленника, защита нереста лососевых — сложный вопрос, на который есть разные точки зрения, имеющие право на существование.

«На Камчатке своя специфика — у нас реки протяжённые, полноводные, более подходят для воспроизводства рыбы, а транспортная доступность на полуострове тяжёлая, в некоторых районах её практически нет. На Сахалине до каждой речки есть дорога, и жителей там в два раза больше, чем на Камчатке, а главы региона в последние годы поощряли массовый вылов рыбы населением. Если говорить о промышленном вылове на Сахалине, то в 2009 вылов он был больше, чем на Камчатке, а потом, к сожалению, стал снижаться, эта тенденция сохраняется и сейчас. На Камчатке ситуация с выловом гораздо лучше. На мой взгляд, всё дело в рыбоохране. За последние годы мы её наладили. Ежегодно наши рыбохозяйственные предприятия тратят до 500 млн рублей на поддержание охраны водных объектов, на внештатных инспекторов, оборудование и т.д. Лет 7 назад у нас было просто дикое, неуёмное браконьерство, а сейчас восстановилось почти убитое стадо ранней нерки. Помог и эксперимент по ограничению вывоза икры с Камчатки, которым, конечно, не все оказались довольны. Но рыбоохрана, я считаю, это основа основ в вопросе защиты нереста лососевых», — заключил президент Ассоциации добытчиков лосося Камчатского края.

Браконьерство — на Сахалине

Сахалин не присоединился к ограничениям на вывоз лососевой икры, принятым на Камчатке, а браконьерство в регионе принимает промышленные масштабы, сообщил «Московской газете» президент Ассоциации рыбопромышленных предприятий Сахалинской области Максим Козлов:

«Икра, в связи с её стоимостью, стала предметом высокого оборота. Видимо, нужно принимать меры и ограничивать вывоз икры, в том числе через аэропорт Южно-Сахалинска. Путина в этом году была небольшая, стоимость икры из-за этого растёт, это подталкивает население заниматься браконьерством. Бороться с этим сложно, сил у органов рыбоохраны и пограничных органов не хватает. Часто возникает ситуация, когда рыбопромышленники сами должны охранять свои участки, но полномочий на это у них тоже не хватает. В этом году мы привлекли в качестве штатных инспекторов около 500 человек и потратили 300 миллионов для того, чтобы обеспечить их работу. Но их полномочия в части изъятия незаконных сетей ограничены. Они могут фиксировать акты браконьерства, делать фотоснимки, но не пресекать само браконьерство. Эту норму нужно исправлять, нас в этом поддерживает руководитель Росрыболовства Илья Шестаков. У нас на всех рынках и дорогах продаётся краб, добытый браконьерским способом, отчасти это, к сожалению, даже формирует туристическую привлекательность региона. В общем, браконьерство у нас из года в год в год растёт».

В 2009 были внесены изменения в законодательство, которые позволили оперативно регулировать промыслы в части добавки объёма добываемых биологических ресурсов при превышающем объёме прогнозируемых выловов на Дальнем Востоке, сказал Максим Козлов.

«Если до 2009 года какие-то объёмы вылова могли скрываться, то после все объёмы стали прозрачны, оперативное регулирование помогло легализовать официальный промысел. На сегодняшний день эта мера оценивается как одна из лучших из принятых в отношении рыболовного промысла. Решение о регулировании промысла территориальная комиссия с учётом необходимости заполнения нерестилищ. В текущем 2024 году прогноз на вылов оказался выше, чем реальные подходы рыбы, и территориальная комиссия приняла решение о закрытии некоторых участков добычи, чтобы обеспечить заполнение нерестилищ. Оперативность принятия решений только способствует заполнению нерестилищ. Другое дело, что и здесь всё может упираться в возможности рыбоохраны», — заключил президент Ассоциации рыбопромышленных предприятий Сахалинской области.

Нюансы рыбодобычи — от эколога

«Территориальная комиссия иногда закрывает некоторые участки добычи рыбы на Сахалине, но это не регулирование путем увеличения или уменьшения объёмов, — рассказал «Московской газете» эколог Дмитрий Лисицын. — Это регулирование путем ограничения сроков промысла. И закрывают промысел обычно там, где рыбы приходит совсем мало, и всегда после такого закрытия заполнение нерестилищ на этих участках в несколько раз ниже оптимального, то есть сильно ниже 100%».

По словам эксперта, весь тот период, когда оперативного регулирования вылова рыбы на Сахалине ещё не было введено, численность лосося и уловы росли и выросли до рекордных значений. И вот в рекордном 2009 году заработала новая система регулирования промысла, в некоторых кругах называемая «олимпийской». Принцип её в том, чтобы рыбопромышленные предприятия ловили рыбу скорее и столько, кто сколько сможет успеть, пока не кончится путина!

С 2009 года объемы добычи лососей в каждом регионе определяет специальная комиссия по регулированию вылова анадромных видов рыб, и она может их оперативно менять в зависимости от складывающейся обстановки. Но надо отметить, что, например, сахалинская комиссия ни разу эти объёмы не снижала, а только повышает их в ходе каждой путины по сравнению с теми, что были в начале сезона. То есть, благая идея оперативного регулирования на практике стала работать в одну сторону — на увеличение объёмов вылова.

«Определением объемов вылова занимаются несколько учёных регионального научного института в структуре Росрыболовства. Тот прогноз на вылов рыбы, который они дают, на практике и является рекомендованным для рыбопромышленников выловом. Дальше в рамках этого рекомендованного вылова комиссия устанавливает свой объём для каждого рыбопромышленного предприятия. Причём, на Сахалине существует такая практика: сколько само предприятие запросит, столько комиссия ему и выдаёт. Условно, попросит предприятие разрешить вылов 5 тыс. тонн рыбы — комиссия разрешит 5 тыс. тонн. Попросит предприятие 3 тыс. тонн — комиссия разрешит 3 тыс. тонн. Предприятие спокойно ловит рыбу, и если до окончания путины оно успевает выловить весь рекомендованный ему объём, то запрашивает у комиссии ещё, и комиссия не возражает. В результате рыбопромышленник истощает нерестовое стадо, и до северной части побережья восточного Сахалина, где находятся самые важные нерестовые реки, доходит только его малая часть», — рассказал Дмитрий Лисицын.

Когда рыбопромышленная компания ловит лососевых, комиссия устанавливает ей время, участки и орудие лова, отметил эколог.

«И есть ещё один вид регулирования, который Росрыболовство использует без комиссии, — это введение ограничений на конкретную путину в конкретный год: до начала путины Росрыболовство принимает приказ об ограничении рыболовства определенным образом в определённых районах. Могут вообще запретить промысел. Могут ограничить длину ставных неводов, которые являются основным орудием промысла. Эта практика очень хорошо себя показала. Её каждый год одобряли на Научно-промысловом совете и каждый год вводили эти ограничения. Научно-промысловый совет проходит два раза в год. Весной он рассматривает и одобряет стратегию проведения промысла на сезон, а в ноябре подводит итоги. Но весной 2024 г. Росрыболовство не стало принимать приказ по ограничению длины ставных неводов на Сахалине. На Камчатке и на Амуре длину ставных неводов и сетей ограничили, а на Сахалине — нет», — добавил эксперт.

В 2022 году целая группа рыбопромышленников подписали письмо в адрес руководства Росрыболовства и в адрес губернатора Сахалина с просьбой ограничить длину ставных неводов на северо-востоке Сахалина, но этого не было сделано, сообщил Дмитрий Лисицын:

«На северо-востоке Сахалина очень низкое заполнение нерестилищ, очень мало рыбы заходит в реки. И дело не браконьерах: рыбопромышленники там хорошо организуют охрану рек, вкладывают в это большие деньги, сократили браконьерство в этом районе до минимума. Они тесно взаимодействуют с рыбоохраной и полицией, нанимают бывших ветеранов спецназа, покупают технику, организуют оперативные мобильные группы и т.д. Так что там проблема, повторюсь, не в браконьерстве, а в том, что рыбы, которую пропускают в реки в ходе промышленного лова, не хватает для заполнения нерестилищ. Но есть две реки северо-востока: Песковская и Нерпичья — там заполненность нерестилищ под 100%. Чем они отличаются от остальных? Тем, что находятся на самом юге северо-восточного побережья острова – как раз там, где начинает свой путь на север основная масса горбуши. Она подходит к этому участку и далее идет на нерест вдоль берега, по пути заполняя все новые и новые реки. И здесь же, в начале этого транзитного пути, её встречают огромные невода, перехватывающие значительную часть рыбы. Поэтому они и заполняются хорошо — потому что до них рыба успевает ещё дойти. К тому же Песковка — маленькая речка. А все остальные реки северо-востока — очень низкое заполнение, за исключением буквально двух рек на крайнем юге этого района и трех рек на самом дальнем севере».

Согласно данным, изложенным в ответе Федерального агентства по рыболовству на запрос эколога Дмитрия Лисицына от 21 ноября 2022 года, заполненность горбушей рек северо-восточного района Сахалина выглядела следующей: заполненность реки Томи — 55%, реки Большая Лонгри — 73%, реки Сабо — 51,5%, реки Нерпичьей — 97%, реки Песковской— 98%, реки Большие Хузи — 94%. Остальные 25 рек северо-востока Сахалина были заполнены рыбой в диапазоне от 1,8% до 33%, при этом имелось 5 рек с заполненностью менее 1%. В других районах Сахалина заполненность рек имела самые разные показатели: где-то превышала 100%, где-то составляла 0%. Хуже всего были заполнены реки в Холмском, Томаринском, Углегорском и Смирныховском районах Юго-Западного Сахалина: там только река Красноярка была заполнена на 7%, масса рек была заполнена менее 1%, а реки Сова, Целебная и Жасминка были заполнены на 0%.

Согласно данным, изложенным в ответе Федерального агентства по рыболовству на запрос эколога Дмитрия Лисицына от 3 декабря 2021 года, 30 рек в разных районах Сахалина было заполнено горбушей менее, чем на 1%. 25 рек были заполнены на 0%.

«Вот я вам перечислю самые крупные и значимые нерестовые реки Сахалина с севера на юг по часовой стрелке: Вал, Даги, Тымь, Набиль, Лангери, Рукутама, Поронай, Найба, Лютога. Вы половины их не найдете в этих данных Росрыболовства! Потому что там популяции горбуши уже сведены почти к нулю. А те, которые найдете — там заполнение единично. Мониторинг заполнения нерестилищ зачастую ведётся по мелким речкам, которые ещё пока заполняются».

В упомянутых данных Федерального агентства по рыболовству от 2022 года реки Вал, Тымь, Рукутама, Поронай действительно не указаны. Река Набиль в 2022 была заполнена горбушей на 1%, Даги — на 13%, Лангери — на 14%, Найба -— на 1%, Лютога — на 8%. У реки Поронай, самой крупной на острове, указаны только 9 притоков, их заполнение от 0% до 6%. У реки Тымь, второй по величине и значимости сахалинской реки, указаны лишь 6 притоков, их заполнение от единичного (т.е. менее 1%) до 8,5%.

В данных от 2021 года тоже нет рек Вал, Тымь, Поронай, Рукутама, Найба. Река Набиль была заполнена в 2021 горбушей на 1%, Даги — на 13%, Лангери — на 28%, река Лютога была упомянута два раза, данные по ней составляли 3,2% и менее 1%. У Тыми были указаны 4 притока, заполнены горбушей они были от единичного до 35%, у Пороная — 7 притоков, их заполнение от 0% до 5%.

Государство заранее определяет, сколько тонн каждого вида рыб могут поймать рыбаки, отметил Дмитрий Лисицын.

«Есть такое понятие, как ОДУ (общий допустимый улов), и по каждому виду рыб и району промысла он определяется Росрыболовством. Это серьёзная научная процедура, которая проходит ещё и общественные слушания, и экспертную оценку в рамках государственной экологической экспертизы. В целом ОДУ — эффективная мера, предотвращающая перелов и истощение запасов рыбы того или иного вида. В рамках ОДУ приоритет должен отдаваться нересту, сохранению нерестового стада, а рыбаки могут вылавливать только излишки рыбы. До 2009 года тихоокеанские лососи подпадали под ОДУ, но в 2009 году их перевели в режим оперативного регулирования. И если, например, по минтаю или треске ОДУ определён неправильно, это будет заметно только через несколько лет. А с горбушей или кетой, которая идёт в реки и после нереста погибает, ситуация другая: ошибки науки хорошо видны каждое лето. И если рыбы приходит больше, чем определено для вылова в рамках ОДУ, рыбопромышленники оказываются недовольны и просят разрешить им вылавливать больше. Хотя в целом проблема переполнения нерестилищ случается очень редко. Но рыбопромышленники придают ей большое значение. И если ОДУ нужно дополнить, расширить, то все процедуры придётся проходить заново. А путина обычно проходит очень быстро, и поэтому до ее окончания получить дополнительные объемы к ранее утвержденным в рамках ОДУ рыбопромышленники уже не успевали. Они упускали часть сиюминутной выгоды, но зато система ОДУ обеспечивала очень хорошее заполнение рек. При этом в тот период, до 2009 года, рыбопромышленники почти не охраняли реки, и браконьерство достигало огромных масштабов, не сопоставимых с тем, что мы имеем сейчас. И даже несмотря на это на Сахалине нерестилища заполнялись намного лучше, чем сейчас. В результате все 90-ые и 2000-е годы, целых 20 лет, уловы в Сахалинской области постоянно росли и достигли уровня 150-200 тыс. тонн в год. В 2009 в островном регионе вообще поймали 300 тыс. тонн лососей. А вот с введением в том же 2009 году оперативного регулирования и «олимпийской» системы промысла уловы только падали и в последние несколько лет, например, по горбуше близки к историческому минимуму», — рассказал эколог.

В советское время в течение многих десятилетий рыбы на Сахалине ловили гораздо меньше, чем в 90-ые и 2000-ые, отметил Дмитрий Лисицын.

«Но определять количество рыбы только по объёмам вылова некорректно. В советское время целые районы Сахалина были свободны от промысла, при этом огромное количество рек ежегодно заполнялись десятками миллионов рыб – т.е. десятки тысячи тонн просто никто не ловил. А сейчас неводы стоят по всему побережью острова, и объем промысловых усилий по сравнению с временами СССР вырос в несколько раз. К тому же, в советское время была очень сильно нарушена экологическая ситуация в бассейнах нерестовых рыб. Рубки леса были несопоставимы по масштабам с нынешними, а это тот фактор, который особенно влияет на популяцию лосося на Сахалине. Плюс на острове действовало 7 целлюлозно-бумажных заводов, загрязняющих и реки, и прибрежную морскую зону. Воспроизводство лосося в реках было под жестким антропогенным прессом. А в 90-ые годы объёмы лесозаготовок стали резко падать – и из-за рыночных условий, и из-за усиления контроля за соблюдением экологических норм, что привело к закрытию большинства предприятий. Потому что рубить лес на Сахалине, в силу резко пересеченного рельефа и обилия нерестовых рек, очень сложно, а при соблюдении экологических норм — ещё сложнее. В итоге ЛПК сдулся, закрылись целлюлозно-бумажные заводы, лес на Сахалине стал очень хорошо восстанавливаться, улучшилась экологическая обстановка на реках, нефтяники на острове стали работать гораздо чище, и рыбопромышленный комплекс расцвёл. И пока рыбопромышленники были ограничены системой ОДУ, объёмы вылова лососевых росли сумасшедшими темпами. В 2009 году только на Сахалине было выловлено 230 тыс. тонн горбуши. А вот в 2024 году всех тихоокеанских лососей по всем регионам Дальнего Востока выловили всего 235 тыс. тонн, из которых улов Сахалина – лишь 54 тыс. тонн», — заключил собеседник «Московской газеты».