Куда катится колесо цензуры: в СПЧ и МГУ рассказали, чем опасна волна новых запретов

«Московская газета» постаралась разобраться, с чем связаны попытки цензурировать всё новые и новые сферы жизни общества, а также спросила с экспертами о том, не станет ли этот процесс запретов лавинообразным.

Введение запретов на определённые высказывания, мнения, произведения, похоже, становится неотъемлемой частью жизни современного общества. А в последнее время стало расти и число административных и уголовных дел, фактически связанных с цензурой.

Член Совета по развитию гражданского общества и правам человека при президенте РФ Александр Брод в интервью «Московской газете» указал на цикличность цензуры.

«Мы наблюдаем традиционное движение российского маятника: в 90-е всё было разрешено, сняли табу со всех тем, экраны, СМИ заполонили насилие, секс, пошлятина. Это было неизбежно после десятилетий цензуры. Также для населения создавалась иллюзия свободы, отвлекалось внимание общества, под этот шумок шла стремительная приватизация госсобственности. Общество подсадили на массовую низкопробную культуру, что сделало его более опустошенным и управляемым. Сейчас власть не хочет повторения «майданных» сценариев, по-своему пытается не допустить распространения вольнодумства. Есть попытки привить патриотическую идеологию, воспитать неприятие Запада и тех настроений, которые угрожают государственности. Поэтому усиливаются запреты, ужесточается законодательство. Под раздачу попадает все то, что не вписывается в создаваемую модель сильного государства с определённой системой ценностей. Это и «иноагенты», и представители сексуальных меньшинств, нетрадиционной религии, просто люди с критической точкой зрения», — рассказал эксперт.

При этом правозащитник отметил, что существуют перекосы, большая непоследовательность и нелогичность запретов, «в этом порыве охранительства неслучайны абсурдные примеры».

«Экстремистским признан антисионистский документальный фильм, который порой воинствующие антисемиты используют в качестве оправдания своей неприязни евреев и государства Израиль. Но антисионизм был частью государственной пропаганды СССР. Следуя этой логике, стоит объявить экстремистской всю коммунистическую идеологию. Однако этого не происходит. Наоборот, мы видим героизацию Сталина, Грозного. Враждебными объявляется фильмы, спектакли, книги с нетрадиционной эстетикой. Это очень опасные тенденции», — резюмировал Александр Брод.

На цикличность цензуры и её влияние на культурные и исторические процессы обратила внимание кандидат культурологии, доцент факультета иностранных языков и регионоведения МГУ имени М.В. Ломоносова Ольга Егорова: «Цензура существовала всегда. Мы помним, что в идеализируемом сегодня обществе древних демократических Афин основателю философии Сократу пришлось принять яд именно из-за нежелания отказаться от своих убеждений. Даже современная западная «cancel culture» («культура отмены»), когда из истории и жизни вычёркивают людей за какие-то проступки или неправильные взгляды, это лишь повторение легенды о Герострате, который сжёг одно из античных чудес света – храм Артемиды, после чего правительство постановило удалить все упоминания о нём, чтобы имя Герострата не осталось в веках».

«Если речь идёт про Россию, то нам исторически было тяжело найти сбалансированный подход к этой теме. Как говорил Платон, «неограниченная свобода ведет к наиболее полному и суровому рабству». Во времена Российской империи периоды жёсткой цензуры сменялись периодами либерализации: от достаточно вольных первых годов правления Александра I к суровому Николаю I, от царя-освободителя Александра II к его сыну консерватору Александру III, и, наконец, чтобы сейчас не говорили и не думали люди после 70 лет коммунистической пропаганды, к неоправданно, по временам приближения Первой мировой войны, либеральному Николаю II. Итог был, к сожалению, абсолютно «по Платону» – закончилось всё 30-ми годами 20 века», — рассказала Ольга Егорова «Московской газете».

Доцент МГУ также отметила, что сегодня «очень важно не сорваться в эту пропасть, не уйти от понятной и, возможно, оправданной цензуры к тотальному подавлению всякого «мыслия».

«При желании повод для запрета можно найти почти в любом произведении: от мифов Древней Греции до фильмов Андрея Тарковского. Конечно, сейчас речь идёт про публичное поведение звёзд, но, как мне лично кажется, это просто шоу, элемент шоу, там нет никакой пропаганды – только провокация, причём до пошлости неоригинальная. Однако не хотелось бы, чтобы это стало прецедентом, а Россия пошла по пути западных запретов, которые уже негативно сказываются на культуре и науке этих стран. Простой пример: сегодня в МГУ мы с коллегами уделяем большое внимание международному сотрудничеству, но оно всё больше разворачивается в сторону Китая, с которым мы плодотворно и успешно взаимодействуем от сферы обмена студентами до совместных научных проектов. Почему так происходит? С жителями Поднебесной проще работать, в реальности там меньше цензуры и запретов», — резюмировала кандидат культурологии.

С юридической точки зрения применение многих запретов и законов, так или иначе, касающихся цензуры, также остаётся до конца неурегулированным. Об этом рассказал юрист, партнёр юридической фирмы FD Legal Илья Федотов.

«В юридической доктрине есть понятие «каучуковых» норм права. Это нормы права, чёткие критерии применения которых в законе отсутствуют. Соответственно, они применяются, исходя из субъективного усмотрения правоохранителей, которые эти нормы используют. Такие нормы являются вполне допустимыми в гражданском законодательстве, поскольку урегулировать множество постоянно меняющихся гражданско-правовых отношений законом не всегда возможно, и поэтому законодатель вынужден оставлять отдельные, иногда довольно широкие вопросы на усмотрение судов и правоохранительных органов, — отмечает юрист.

Однако, по мнению эксперта, использование «каучуковых» норм в уголовном или административном законодательстве является ошибкой, так как приводит к ситуации, когда на момент совершения тех или иных действий, эти действия не рассматривались как противоправные ни совершающим их лицом, ни окружающим их обществом. В то же время при последующем применении «каучуковых» норм, эти действия могут трактоваться как преступные и административно наказуемые, что противоречит одному из базовых принципов, который гласит, что «в момент совершения правонарушения, действие должно быть чётко обозначено как противоправное».

Илья Фёдоров считает, что целый ряд установленных сегодня запретов, по сути, и являются такими «каучуковыми» нормами: «Например, запреты, касающиеся экстремизма, оскорбления чувств верующих или пропаганды тех или иных взглядов, нетрадиционных отношений, не имеют чётких критериев: каким образом эти нормы должны применяться, какие конкретно действия являются противоправными? В этой связи допускается довольно широкое усмотрение правоохранительных органов в части того, можно ли квалифицировать то или иное действие как противоправное. Поэтому не стоит удивляться тому, что в какой-то момент может возникнуть волна дел, связанных с действиями, которые не рассматривались раньше как противоправные или уголовно наказуемые, но в результате принятия какого-то внутреннего, неизвестного широкой публике решения, вдруг стали таковыми».

*материал признан экстремистским.