Миссия невыполнима, но делать надо: российским операторам связи хотят навязать «импортозамещение» невысокого качества

По словам собеседника издания, глобальные «вендоры» на мировом рынке связи – Huawei, Ericson, Nokia, – выросли за долгие годы конкурентной борьбы: сначала они продавали оборудование своей стране, потом выходили на конкурентные рынки. И люди имели возможность сравнивать качество их продукции с разработками других участников рынка: «Оборудование уже давно выбирают не по техническому признаку, а по совокупности параметров, у кого какие предложения по финансированию и т.д. Покупая оборудование любого глобального «вендора», оператор уверен, что оно работоспособно при масштабном использовании и обеспечено сервисной поддержкой — если будет какой-то сбой, то очень быстро прилетит компетентная команда для его решения, – а производство и поставки будут выполнены в срок».

Алексей Бойко уверен, что всего этого у российского производителя сейчас быть не может в принципе, и объяснил почему.

«Во-первых, элементная база. Если мы посмотрим на российские процессоры, то должны сразу сказать о потенциальном техническом отставании на годы. Сейчас в радиосистемах используются специализированные процессоры: Nokia, Huawei, – «вендоры» делают оборудование на собственных чипах. «Можно сделать и на других, но тогда можно забыть о высоком уровне производительности и энергопотребления. Во-вторых, российских фабрик производства в этой сфере не существует. У нас предел для чипов – 90 нанометров. В «телекомовском» оборудовании используются более прогрессивные чипы – 24 или 12 нанометров. В России они не производятся вообще. А за рубежом сейчас глобальный кризис нехватки микросхем. Поэтому так называемое российское оборудование на зарубежных чипах довольно уязвимо к поставкам», — говорит специалист по IT-инновациям.

По словам Бойко, за рубежом сейчас растет стоимость изготовления контрактных заказов для всех покупателей и удлиняются сроки поставок: речь уже идет о том, что может быть около 1, 5 лет от заказа до получения нужных чипов. «Какое российское предприятие может пообещать, что в срок поставит оборудование? Оно же не контролирует цепочку поставок, не может дать государству или МТС четкие сроки, если хочет купить отечественную разработку в масштабе, например, 50 000 базовых станций. Это средний заказ, который спокойно выполнит, например, Erikson: этот «вендор» делал такой заказ для Tele-2. А какой российский «вендор» может поставить 50 000 станций, соблюдя сроки, не повысив цену и при этом прогарантировав, что оборудование будет работать без сбоев или, если что, будет заменяться, исправляться?»

Отечественное оборудование, которое показывают на наших выставках, безусловно, работает, соответствует необходимым требованиям – но возникают вопросы, а поддерживает ли оно некоторые современные технологии, а с каким числом элементов может работать антенна, подключенная к этой сети? Выясняется, что как базовая станция образца 2014 года, эта станция работает, а как образца 2021 года – всё-таки нет, продолжает эксперт.

«Поэтому на базе отечественного оборудования можно создавать частные сети LTE, — уверен специалист. — Допустим, предприятию нужна сеть в шахте или в угольном разрезе, – 2, 3, 5 базовых станций. Почему не испытать там российское оборудование? В случае чего, его будет возможно заменить на импортное, если оборудование поведет себя плохо, а если поведет хорошо – замечательно, мы сможем наращивать этот опыт и устранять ошибки. Такая деятельность была бы разумной и правильной. Но зачем пытаться обязать российских операторов, надежно работающих на проверенном импортном оборудования, заменять его на «кота в мешке»? Я не хочу сказать, что у наших производителей «руки не из того места растут». Просто у них нет опыта внедрения на сети с числом абонентов в десятки миллионов. Они не проходили путь глобальных «вендоров», начинавших с Африки, с Азии и потом выходивших на серьёзные рынки. Боюсь, эта дорожка для наших производителей до какой-то степени закрыта, учитывая особенности российской политики. Российского производителя не особенно ждут в мире. Поэтому ему даже потенциально трудно набрать те масштабы, на которых бы вылезли все проблемы, которые можно было бы постепенно решить. Конечно, стоит заниматься разработками отечественного оборудования, и государство должно здесь помогать. Но ультимативные требования немедленной замены всего зарубежного на все отечественное – это не очень правильно».

Выходит, «Ростех» предлагает российским операторам связи необеспеченный во многих отношениях контракт, выгодный в большей степени для самой компании?

«Безусловно, любой производитель хочет продать свой продукт – соглашается Бойко. – Но почему стоит купить именно его продукт? Хороший ответ был бы таким: потому что именно этот продукт показал свое качество во множестве применений, на множестве сетей, он выгоден финансово, ну и в конце, концов стоит поддержать российского производителя. Но первична не гордость, а функциональность. Сеть должна быть функциональной, надежной, недорогой, и только потом уже – всё остальное».

Допустим, «Ростех» добился своей цели, и все российские сети стали работать на том оборудовании и с тем комплексным обеспечением, которые госкорпорация готова предоставить на данный момент. Как это скажется на качестве мобильной связи и на работе операторов? Может быть, стоит применить какой-то менее волюнтаристскую и более взвешенную стратегию импортозамещения?

«Мы можем столкнуться с деградацией качества услуг и со снижением надёжности предоставления сервисов конечным абонентам, – считает Алексей Бойко. – Могут снизиться средние доступные скорости передачи данных, возникать аварии, отказы в предоставлении услуг связи в течение какого-то заметного времени в том или ином регионе. Само по себе оборудование, скорее всего, дороже импортного. Но здесь можно только предполагать, все зависит от маркетинговой политики «вендора». Может быть, он захочет продавать оборудование дешевле себестоимости и от поддержки государства. Но сбои связи и аварии, которые, возможно, придётся, как-то компенсировать для клиентов, с которыми подписано соглашение на бесперебойную работу, могут увеличить для операторов полную стоимость российского оборудования. Негативных последствий может быть очень много, пока мы только гадаем. Я за то, чтобы внедрять российское оборудование, но не считаю правильным ставить волюнтаристские сроки вроде 2023 года. Возможно лучше внедрить российское оборудование к этом сроку хотя бы в каком-нибудь небольшом регионе, например, в Еврейской автономной области. И посмотрим, как оно себя поведет. Если понравится, масштабировать на 5 регионов. Таким путём в своё время пошёл Китай, и этот путь оказался успешным».

Однако будет ли «Ростех» с терпеливой восточной мудростью ждать, когда мимо него проплывут «трупы» импортных вышек связи и их такого же импортного обеспечения? Это вряд ли уровень госкорпорации. Тем более, что правительство, похоже, не слишком поддерживает возражения операторов связи. Какие убытки могут ожидать «Ростех», если отечественное оборудование так и не устроит отечественных операторов, и как корпорация будет отстаивать в этом случае свои интересы?

По мнению предпринимателя Дмитрия Потапенко, говорить о каких-либо убытках для «Ростеха» бессмысленно.

«Это корпорация, которую сливаются абсолютно все технологические активы, имеют они доходность или отрицательный баланс. Российским искусственным созданиям под названием «корпорация» нельзя применить термины «доходности» или всего остального. Если надо, доходность рисуется. У операторов нет шансов отстоять свои интересы в споре с мегамонстром. Даже если его оборудование будет куском металлолома, операторы будут им пользоваться. У нас ни одна частная структура, какой бы лоббистской она ни была, всегда проигрывает другой лоббистской структуре, которая не является коммерческой. Так всегда происходит в нашей практике, когда мы имеем дело с тем, что ошибочно называем «государством», – заключил Дмитрий Потапенко.