Ставропольский «Дом-Версаль» с «золотыми» унитазами сравнивают с дворцом в Геленджике

Поднимут ли рейтинг «Единой России» ставропольские «золотые унитазы»? Эксперты не исключают, что громкая история задержания начальника ставропольского ГИБДД может быть вызвана среди прочего политическими причинами

В широком освещении на государственном уровне истории подозреваемого в коррупции начальника ГИБДД Ставропольского края Алексея Сафонова, которого с парой десятков возможных сообщников задержали 20 июля, эксперты видят политическую составляющую.

В детальной демонстрации роскоши в особняке силовика, при которой акцент делается на позолоченную сантехнику, что видимо должно вызвать сильную реакцию народа, как будто ничего нового нет.

Последние годы власти регулярно устраивают громкие, под камеру задержания либо проворовавшихся чиновников уровня губернатора, либо силовиков уровня замминистра.

Некоторые СМИ подают ставропольскую тему с размахом, заставляя конспирологов предполагать, что медиа истосковались по живописным описаниям разоблачения врагов власти. При этом близкие власти политологи проводят параллели с расследованиями Алексея Навального по геленджикскому дворцу, но отличие в том, что, как отмечается, там оппозиционеру что-то могло привидеться. Сейчас несистемные оппозиционеры сами повержены, им не до дворцов, да и показывать среди них некого, однако «глубинному народу», при том, что «хлеба» все меньше, нужны новые зрелища. Эксперты не исключают, что, помимо развеивания апатии в аномальную жару, цель ставропольского кейса в медиа – красочной борьбой с коррупцией поднять рейтинг власти перед думскими выборами.

Не случайно, что первым о ставропольском «Доме-Версале» рассказал известный член думской фракции «Единая Россия» Александр Хинштейн.

Видимо, так совпало, что почти одновременно с «раскруткой» темы «золотых унитазов» были обнародованы результаты проведенного в России иностранного социологического исследования с вопросом, который звучал так: «Какую из партий Вы готовы поддержать, если выборы состоятся в ближайшее воскресенье». Опрос проводил институт Europe Elects, который ранее дал самый точный прогноз итогов выборов в европейский парламент.

В Twitter организации результаты опроса выглядят так:  YeR~EPP|ECR|ID: 25% (-17) KPRF~LEFT: 16% (+2), LDPR~NI: 14% (+2), SRPZP~S&D|LEFT: 9% (+1) RPPSS-*: 7% (+6), Yabloko-RE: 5% (+2). То есть «Единая Россия» получила бы сейчас на выборах 25%, КПРФ – 16%, ЛДПР – 14%, «Справедливая Россия – За Правду» – 7%, Российская партия свободы и справедливости – 7%, «Яблоко» – 5%.

До сих пор считалось, что «Единая Россия» набирает 28%-30%, что уже было предметом тревоги. Если верить европейским аналитикам, получается, что рейтинг «партии власти» еще сильнее упал. До выборов же два месяца.

«Демонстрация пошлой роскоши, в которой жил задержанный начальник ГИБДД по Ставропольскому краю, не укрепит электоральных перспектив «Единой России». Главный вывод, который сделает увидевший все это обыватель, будет звучать неутешительным для единороссов образом: «Да они там совсем охренели!» — высказывает мнение в Facebook политолог Аббас Галлямов.

Народ привык, что некоторые власть имущие живут, не считаясь с законом. И взяточникам на высокой должности не удивляются.

«Коррупция давно уже превратилась в неотъемлемую характеристику системы и любое напоминание о первой бьет по второй. В «борьбу с коррупцией», за которую сегодняшнее событие попытаются выдать официальные пропагандисты, избиратель не сильно верит. В 2019 году, например, «Левада-центр» (внесен в список иностранных агентов — прим.ред.) опрашивал россиян на предмет их отношения к только что случившимся арестам Абызова (Михаила Абызова — бывшего министра по делам «открытого правительства» — прим.ред.) и Ишаева (Виктора Ишаева — экс-губернатора Хабаровского края — прим.ред.). С утверждением о том, что происшедшее есть «проявление серьезной борьбы с коррупцией в государственном аппарате» тогда согласилась лишь четверть опрошенных. Про то, что аресты являются способом «отвлечения внимания населения от реальных проблем в экономике», заявило 28 процентов респондентов, а 31 процент сказал, что активность силовиков есть результат «борьбы за передел сфер влияния между высокопоставленными чиновниками». Последняя версия оказалась самой популярной. За прошедшие два года протестные настроения только выросли, поэтому можно смело предположить, что комфортную для властей точку зрения об аресте как проявлении борьбы с коррупцией сейчас поддержат ещё меньше людей, чем два года назад», — считает Галлямов.

«Дело о «золотых унитазах» экспертам напоминает многие похожие дела, которые были возбуждены в последние годы в России «в отношении высокопоставленных силовиков — от подполковника ФСБ Кирилла Черкалина до генерал-майоров Дениса Никандрова и Александра Дрыманова. Сценарий схож: громкие задержания, обнародование деталей роскошной жизни, подробное освещение в прессе, а затем постепенное угасание интереса, — считает политолог Антон Чаблин.— Публика забыла, за что именно и на какой срок осуждены вышеназванные силовики. «Но в целом общественный резонанс таких дел позволял поддерживать впечатление о непрекращающейся борьбе с коррупцией в высших эшелонах силовиков. Думаю, в случае с Сафоновым будет нечто подобное, только забудут о нем намного быстрее, чем о «миллиардере Черкалине». С одной стороны, для силовой (а в более общем смысле — политической) системы перед выборами выгодно послать обществу месседж о «самоочистке».

«Эх, всё делается с непростительной задержкой и опозданием! Надо было ставропольский дворец выкладывать полгода назад, сразу, как началось обсуждение нашумевшего фильма про «Дворец [Ротенберга]. Чтобы показать, что у этих Ротенбергов-то ещё ничего и даже вполне прилично — всё-таки они настоящие «новые великие князья», а не вот эти «мы родом из 90-х». (Возможное) «решение проблемы — переименовать «полицию» обратно в «милицию». Свалив всё на Медведева (бывшего премьер-министра РФ Дмитрия Медведева — прим.ред.) и тлетворное влияние иностранщины и иноагентщины в годы пресловутой пере(за)грузки», — иронизирует политэксперт Александр Пожалов.

Политологи в связи со ставропольской историей рассуждают и на любимую тему противоречий гражданской власти и силовиков.

Галлямов пишет, что, «глядя на силовой прессинг, которому подвергаются представители российской оппозиции, и понимая политическую подоплеку происходящего, многие делают вывод о том, что Кремль жестко контролирует силовиков. Оценивая арест и особенно факт публикацию фотографий доставшихся оперативникам «трофеев», в правдивости этого предположения можно усомниться. Контроль, безусловно, есть, но он очень условный, рамочный. Во всяком случае заморачиваться по поводу вопроса о том, не напомнят ли избирателю снимки будуаров ставропольского гаишника опубликованные полгода назад фотографии из геленджикского дворца, силовики не стали. Консультироваться с кремлевскими политтехнологами тоже».

Чаблин, похоже, знает о и некоем внутрикорпоративном конфликте, который, по его мнению, и стал импульсом для возбуждения дела. Он считает, что в итоге «одного генерала поменяют на другого», что для кого-то могло быть целью всей истории.