Без шанса на ошибку: как «врачи для картин» спасают предметы искусства

Реставрация картин — долгий, сложный и дорогостоящий процесс. Этим занимаются специально обученные люди — реставраторы. Их еще называют «врачи для картин». Как и у медиков, у них нет права на ошибку. Эксперты рассказали, как происходит процесс реставрации предметов искусства и что грозит людям, которые умышленно или неумышленно повредили работу

Картины, представляющие огромную художественную и историческую ценность и выставленные в лучших музеях мира, порой подвергаются риску намеренных или случайных повреждений со стороны посетителей. В начале февраля в музее итальянского города Брешия посетительница споткнулась и, падая, порвала картину художника Моретто XVI века. В Музее Санта-Джулия сообщили, что картину получится отреставрировать, а ущерб оплатит страховая компания. Однако ценные полотна страдают и от злонамеренных действий. Так, в 2019 году в Лондоне вандал порезал картину Пабло Пикассо «Бюст женщины», а годом ранее в Третьяковской галерее в Москве мужчина нанёс несколько ударов по картине Ильи Репина «Иван Грозный и сын его Иван». В суде вандал назвал мотивом своего поступка несоответствие сюжета картины исторической правде. В большинстве случаев повреждённые экспонаты специалистам удаётся восстановить.

Однако процесс реставрации оказывается долгим, сложным и дорогостоящим. О том, как проходит реставрация картин, получивших повреждения, и что грозит виновникам их испортившим с учётом различных обстоятельств, разбиралась «Московская газета».

«Конечно, очень жаль, когда картины страдают от рук вандалов и разного рода акционистов, ведь живопись в первоначальном виде, как её задумывал художник, и сама по себе сравнительно недолговечна, — сказала изданию художник-пейзажист Мария Шаныгина. — Написана ли картина на холсте, деревянной дощечке или речь идёт о монументальной живописи, срок жизни любой картины, к сожалению, ограничен».

По словам специалиста, сохранность картины зависит не только от условий хранения, таких как освещённость и влажность, но и от материала, на котором картина написана, от использованного вида красок и от того, соблюдал ли сам художник технологии при создании своего произведения.

«К сожалению, даже наиболее известные произведения, которые многие знают, которые проходят в школе и которые, казалось бы, должны существовать в нашем мире всегда, неоднократно подвергались реставрации и, соответственно, не сохранились полностью в первоначальном виде. Нередко реставрировать приходится даже живопись советского периода, хотя она по историческим меркам сравнительно молодая. Поскольку создание картин – это всё-таки творческий процесс, который к тому же зависит от множества факторов, таких как материальное положение художника и доступные ему материалы, при создании произведений авторы далеко не всегда задумываются о соблюдении технологий и будущей сохранности. Так что профессия реставратора очень важна», — отметила Шаныгина.

Она подчеркнула, что профессия художника-реставратора по значимости и сложности в мире искусства сопоставима с медициной для человека. В среде живописцев таких людей нередко называют «врачами для картин».

«Эти люди, как и врачи, проходят шестилетнее обучение. Они изучают химию, физику, составы различных материалов, и самое главное – они являются полноценными художниками, также учатся и умеют писать разные типы картин. Наконец, реставраторы должны знать историю искусства, чтобы сразу определять, какого века картина, какой школы. Ведь с течением времени менялись типы материалов, стили, восприятие», — говорит художница.

Мария Шаныгина считает профессию реставратора очень смелой, поскольку второго шанса исправить допущенную ошибку уже не будет, а бороться нужно за каждый миллиметр повреждённого людьми или временем полотна, по максимуму сохраняя оригинал:

«Реставратор не дописывает картину за автора, а укрепляет имеющийся красочный слой, а утраченные детали тонирует акварелью. Если картина, к примеру, написана масляными красками, реставратор не будет дорисовывать маслом то, что не сохранилось, как будто так и было, а будет лишь послойно тонировать акварелью, показывая, что не пишет за автора, а лишь помогает сохранить его задумку. Реставрация будет заметна, но тем самым отдаётся дань уважения художнику».

В реставрации существуют и свои направления.

«Книги реставрируют одни специалисты, масляную живопись – другие, а монументальную живопись, фрески или росписи – третьи. Мне доводилось участвовать в реставрации монументальной живописи, росписей на ВДНХ, но меня курировали опытные реставраторы. Конечно, сама я за реставрацию картин не взялась бы. Обычный художник-живописец грамотно сделать это, провести предварительную экспертизу и восстановить произведение не сможет и только навредит», — заключила Мария Шаныгина.

О некоторых особенностях реставрационного процесса «Московской газете» рассказала искусствовед, председатель отделения Ассоциации искусствоведов России в Москве Ольга Калугина.

«Очень сильное повреждение красочного слоя могут зафиксировать сразу перед снятием картины, чтобы во время транспортировки или иного физического воздействия не произошло дополнительного осыпания красочного слоя. Картину препровождают в реставрационную мастерскую, где тут же делают заключение об уровне повреждений. Если картина порезана, делается дублирование холста. Если произошло какое-то другое существенное повреждение, реставрационный совет принимает решение, какой именно применить тип реставрации, консервации — бывают и такие варианты, когда участок картины восстанавливается условно», — сказала Калугина.

Перед принятием окончательного решения о степени и способе восстановлении картины проводится искусствоведческая и технико-технологическая экспертизы, а также подробные съёмки в инфракрасном и ультрафиолетовом излучении.

«Российские реставраторы славятся на весь мир. К примеру, мы отреставрировали и вернули мировой культуре всю Дрезденскую картинную галерею, начиная с «Сикстинской Мадонны». Где заканчивается отреставрированный момент и начинается авторская живопись зрителю не так важно, а вот специалисту это хорошо видно. Но, тем не менее, восстановленные произведения искусства сохраняют статус подлинников. В российской реставрационной школе резкого вторжения в авторскую картину не допускают. На Западе подход более лояльный. Там уделяется большое внимание сохранению коммерческого вида картины и допускается более сильное вторжение. У нас строгая реставрационная школа, всегда видно, что осталось именно от авторской техники. В России одна из самых лучших в мире школ реставрации. В Италии тоже высококлассная школа реставрации. Например, ещё в 70-ые годы прошлого века итальянцы изобрели методику размягчения верхнего слоя фресок: фрески становились эластичными, их скатывали, перевозили в музей, раскатывали и снова закрепляли. Древнерусские фрески спокойно переносят изменения сезонной температуры, поэтому нам такая техника не нужна», — отметила искусствовед.

В последние десятилетия в России возрос интерес и к древнерусскому искусству, поэтому труд реставраторов приобрёл ещё большее значение, заключила Ольга Калугина.

В пресс-службе петербургского Эрмитажа «Московской газете» сообщили, что правилами посещения музея установлены высокие стандарты безопасности. Их соблюдение позволяет избежать повреждения произведений искусства. Об одной необычной истории реставрации картины из практики Эрмитажа рассказал сотрудник музея Фёдор Микишатьев:

«Весьма известную картину Рембрандта «Даная» в 1985 году облил кислотой душевнобольной человек. Что с него взять? В результате реставрация шла за счёт Эрмитажа. «Данаю» реставрировали Евгений Герасимов, Александр Рахман, Геннадий Широков и Татьяна Алёшина, наши реставраторы. Они занимались этой работой двенадцать лет. За рубежом так и предпочитают её датировать: Рембрандт (1636–1647), Т. Алёшина, Е. Герасимов, А. Рахман, Г. Широков (1985–1997). Повреждения были столь значительные, что картина всё же была не просто отреставрирована, а частично именно восстановлена».

Он добавил, что российская реставрационная школа в живописи и архитектуре предусматривает максимальное следование подлинному произведению искусства.

Юрист Ксения Куликова объяснила, что расходы на реставрацию повреждённого произведения искусства обязан компенсировать человек, который нанёс эти повреждения. Чаще всего это происходит в рамках судебного разбирательства о возмещении убытков, и суммы компенсаций могут исчисляться миллионами рублей.

«Например, Третьяковская галерея в 2019 году оценила стоимость реставрации умышленно повреждённой картины Ильи Репина «Иван Грозный и сын его Иван» в 20 млн рублей. Помимо возмещения материального ущерба лицо, повредившее или уничтожившее предмет искусства, может быть привлечено к уголовной ответственности по ст. 243 Уголовного кодекса. Наказание зависит от статуса и культурной ценности поврежденного предмета, а также от размера ущерба. Самое суровое наказание предусмотрено за противоправные действия в отношении особо ценных объектов культурного наследия, включенных в Список всемирного наследия. Виновным в таком преступлении грозит наказание в виде штрафа до 5 млн рублей, до 480 часов обязательных работ, до 5 лет принудительных работ или до 6 лет лишения свободы», — резюмировала юрист.