Эксперт рассказал, поможет ли пропаганда удержаться у власти

Также психолог оценил эффективность современных пропагандистских методов

Людей, придерживающихся крайних убеждений, часто называют жертвами пропаганды. О чем бы ни шла речь – о политике, экономике, образе жизни, отношении к религии – позиция «жертвы» предполагает, что постулируемые тезисы вложены в ее сознание извне. В свете данной теории логично предположить, что пропаганда может качнуть общественные настроения в любую сторону, поэтому она играет определяющую роль в жизни современного опыта.

В то же время, существует и другая точка зрения, сторонники которой считают, что значение пропаганды сильно преувеличено. По их мнению, в большинстве случаев вряд ли возможно «привить» человеку чуждые для него взгляды и искаженный взгляд на реальность, а если это и получится, то эффект будет кратковременный.

Кто же прав? Об этом «Московская газета» побеседовала с клиническим психологом, основателем академии психологии Trietta Валерием Ивановским.

— Валерий Валерьевич, действительно ли средства пропаганды могут быть настолько эффективны, что человек под ее влиянием увидит черное белым и наоборот? 

— Существуют как минимум две трактовки этого понятия. В одном случае мы говорим о распространении информации и определенных взглядов с целью донести ту или иную идею до максимально возможного числа реципиентов, чтобы сформировать общественное мнение. В другом случае пропаганда ассоциируется с авторитарными режимами, где существует информационная монополия: когда один человек или группа людей, полностью подчинив себе каналы распространения информации, пытаются формировать у граждан определенную систему взглядов, чтобы обосновать легитимность своего нахождения у власти. И в том и в другом случае, по крайней мере, в России, понятие пропаганды исторически имеет отрицательные коннотации. 

Может ли пропаганда исказить восприятие действительности? Давайте разбираться. Основным инструментом пропаганды является речь. Конечно, используются и визуальные образы, но их влияние в данном случае вторично. Но речь и язык при этом, как мы знаем, являются не только средством коммуникации между людьми, но и сигнальной системой, с помощью которой вокруг человека выстраивается тот мир, в котором он живет. Окажут ли на вас влияние слова вашей мамы о том, допустим, что папа заболел? Конечно, окажут; и вы в первую очередь захотите помочь близкому человеку. Примерно то же можно сказать и про влияние пропаганды: оно, безусловно, есть. Пропаганда, в сущности, такой же коммуникационный акт, как и любое другое общение, когда мы, например, говорим что-то с целью убедить собеседника.

Вот здесь, собственно говоря, заканчивается рацио и начинаются мифы. Дело в том, что у любого коммуникационного акта есть определенные ограничения: то есть, не каждое произнесенное слово обязательно становится сигналом к действию. Иными словами, информационный поток пропаганды может быть очень плотным, но вовсе не факт, что его инициаторам удастся достичь желаемого результата.

— Что это за ограничения?

— Я думаю, что в высших психических функциях человека «зашито» достаточное количество механизмов предохранения от злоупотребления влиянием слова. Один из таких механизмов – критика. Как мы уже говорили, слово является второй сигнальной системой. Сигнальной – то есть значимой, сигнализирующей о ситуации, которая требует определенной реакции организма. И когда сигнал получен, вступают в действие сложные механизмы, функциональные блоки головного мозга, которые начинают анализировать, насколько он соответствует действительности. Включается обратная связь, и если сигнал не соответствует реальному положению вещей, в дальнейшем он не будет восприниматься как определяющий.

Самый простой пример: человек постоянно получает из масс-медиа сигналы, что общество (и он как член этого общества) живет хорошо. Однако, анализируя ситуацию вокруг себя, он понимает, что дела обстоят, мягко говоря, иначе. Как в этом случае будет восприниматься такой сигнал, вы понимаете не хуже меня. Если навязываемая «виртуальная реальность» не соответствует объективном условиям жизни, то описывающие ее слова будут исключаться из зоны учета при принятии решений. То есть, они утратят свое сигнальное значение.

Раз так, получается, что создать альтернативную реальность в сознании условно здорового человека невозможно. И в этом плане пропаганда напоминает мифотворчество, которое очень часто разбивается о реальность. Поэтому, мне кажется, рассуждать о сверхвозможностях пропаганды могут только люди, очень далекие от профессиональных реалий.

— И все-таки в пропаганду вкладываются огромные средства, причем с разных сторон баррикад…

— Вкладываются, но есть серьезный вопрос по части эффективности этих вложений. Вспомним, например, Россию десятилетней давности, когда ситуацию в стране можно было охарактеризовать как относительно благополучную. По сути, усилия пропагандистской машины были минимальны, но руководство страны пользовалось любовью и уважением большинства ее граждан.

Сейчас, в условиях всеобъемлющего кризиса, работа пропагандистских структур в значительной степени активизировалась. Однако социологические опросы показывают рост протестных настроений и критического отношения к действиям власти. Выходит, КПД пропаганды крайне низок? 

Этот факт, кстати, говорит еще и о том, насколько ограничены возможности пропаганды как таковой, без привязки к конкретной ситуации. Можно было бы говорить об ее эффективности в условиях информационной монополии, но с учетом достижений IT-технологий таковая вообще вряд ли возможна. А там, где существует плюрализм мнений, утверждения о некоем сверхвоздействии пропаганды превращаются в миф.

— Из всего сказанного напрашивается парадоксальный вывод. Если пропаганда описывает «альтернативную реальность», она не воспринимается большинством людей. Но если она будет описывать реальное положение вещей, то возможно ее попадание в цель?

— Давайте опустимся на уровень межличностных коммуникаций. Если, допустим, какой-то человек на протяжении длительного времени преподносил вам искаженную информацию, вы будете его воспринимать и продолжать общение с ним? Полагаю, что по возможности исключите его из круга общения, и слова этого человека не будут восприниматься вами как аргумент при принятии каких-либо решений. Ситуация очевидна: с лжецами невозможно выстроить конструктивное взаимодействие, невозможно строить перспективные планы. Вы делаете какие-то расчеты, а лжец вас подведет. 

Все это справедливо и при взаимодействии индивидуума с государством. Но получается, что, с одной стороны, огромное количество ресурсов тратится на убеждение людей в чем-либо, с другой – все это заканчивается отчуждением. Все пропагандистские тезисы начинают восприниматься с точностью наоборот. Возникает парадоксальная ситуация – как с Верочкиными сапогами в культовом советском фильме «Служебный роман»: после того как Людмила Прокофьевна сказала, что сапоги вызывающие и она бы их покупать не стала, Верочка утвердилась в том, что «хорошие сапоги, надо брать». 

— Ежедневная публикация числа инфицированных COVID-19 – это пропаганда?

— Информационная ситуация вокруг ковида вообще выходит за рамки разумного. Она уникальна как по самой болезни, так и по истерической реакции руководства многих стран на нее. Однако я не считаю это вопросом пропаганды. Это, скорее, вопрос использования административного ресурса: когда системы здравоохранения продуцируют гигантское количество информации о заболевании, а потом пул СМИ передает ее, причем иногда в преувеличенном и не вполне корректном виде. 

При этом, судя по постам в соцсетях, растет число людей, чья точка зрения по ковиду и мерам его профилактики в значительной степени отличается от официальной. Поэтому если предположить, что изначально данные публикации и имели некую пропагандистскую задачу, то вряд ли ее можно считать решенной.

— В этом свете несколько иначе выглядит приказ главы Минздрава с требованием согласовывать высказывания подчиненных ему чиновников о COVID-19 с пресс-службой министерства. Может, это уменьшит поток некорректной информации о болезни?

— Может, и уменьшит, но при этом, вероятно, «убивается» огромный пласт устоявшихся правильных отношений между властью с СМИ в угоду некоей пользы, которая, может быть, составит одну тысячную процента. Мы с вами не раз говорили, что залог высокой продуктивности системы — ее открытость, в том числе открытость информационная: она дает обратную связь, которая позволяет в режиме реального времени корректировать недоработки. Но когда система закрывается, обратная связь теряется, и ее недостатки консервируются. Может ли адекватно взаимодействовать с внешним миром человек, глаза и уши которого залеплены скотчем, а руки постоянно затянуты в перчатки? То же самое можно сказать и про органы власти.

А еще непонятно, зачем издается нормативный акт, дублирующий, по сути, уже имеющиеся законы. Если какой-либо чиновник выдает на публику недостоверные сведения о новой коронавирусной инфекции, почему бы его не привлечь к ответственности за распространение фейков?

— В одной из наших бесед мы говорили о влиянии массовой культуры на общественное сознание. Вы сказали, что вряд ли его можно считать определяющим, так как человек попросту не воспримет предлагаемые поведенческие паттерны, если они идут вразрез с его собственными этическими установками. Справедливо ли это утверждение для пропаганды?

— Справедливо. Пропаганда, как и массовая культура, вторична по отношению к человеческому сознанию, она может лишь наложиться на существующую систему ценностей человека, но не может ее видоизменить. Вдобавок, как мы уже поняли, возможности пропаганды весьма ограничены как по инструментарию, так и по ожидаемому результату.

— Может ли пропаганда в принципе быть успешной?

— Конечно, может. Она, я почти уверен, будет успешной, если сократить в разы финансирование государственных медиа и иных «смежных» структурных подразделений. А высвободившиеся средства направить в жизненно важные отрасли: здравоохранение, образование, создание удобной инфраструктуры, при этом жестко контролируя расходование денег на местах. Когда россиянин в самом отдаленном уголке страны будет получать качественную и доступную медицинскую помощь, а его дети – прекрасное образование, когда он будет защищен полицией от преступных посягательств, а чиновниками — от нарушений его гражданских прав, его не нужно будет убеждать в том, что руководство страны находится на своем месте.