Почему Запад «недокрутил гайки» при ужесточении для России условий экспорта в Европу

Эксперты обсуждают введение Евросоюзом нового, углеродного налога

На днях Россия неожиданно избежала новых суровых мер Запада — углеродный налог, введения которого в отношении сырья из России опасалась российская власть, решили не распространять на основные статьи нашего экспорта – нефть и газ. Эксперты заговорили, что смягчение нормы, возможно, первый позитивный результат российско-американских переговоров.

Речь идет о трансграничном углеродном налоге, который Евросоюз планирует взимать с 2026 года. Ради стимулирования сокращения выбросов парниковых газов европейцы грозятся взимать плату за ввозимую на территорию Европейской экономической зоны продукцию с большими выбросами таких газов из стран, где такие вопросы регулируются слабо или не регулируются вообще.

Еще в конце прошлого года президент РФ Владимир Путин называл эти планы Евросоюза «элементами недобросовестной конкуренции»: «Вы наверняка слышали о так называемом пограничном налоге, который собираются вводить в странах ЕС. Не знаю, насколько это обосновано, но собираются высчитывать в каждом товаре уровень углеводорода, уровень углеводородного сырья, который был истрачен, израсходован на производство того или другого товара, и в соответствии с этим выстраивать определенную таможенную политику. Я думаю, здесь есть элемент лукавства, конечно, и попытка использовать, как мы говорим, недобросовестные средства конкуренции».

Россия ожидала, что этот налог затронет 40 процентов российского экспорта. Звучали оценки, что нашим предприятиям придется вносить в казну ЕС от €6 млрд до €50 млрд ежегодно. В январе замруководителя Центра ответственного природопользования Института географии РАН Андрей Птичников сообщал, что налог коснется нефти, газа, металлов, цемента, удобрений и т.д.

На днях условия «механизма пограничной углеродной корректировки» были обнародованы: некоторые традиционные российские товары там есть, но основной статьи нашего экспорта — нефти и газа — не оказалось.

В официальном комментарии Минэкономразвития РФ, размещенном на его сайте, говорится, что налог распространяется на металлы, трубы, удобрения, цемент и электроэнергию. Их «можно будет импортировать в ЕС только при условии оплаты каждой тонны выбросов СО2, которая образовалась при их производстве. Мера затронет российские поставки в ЕС железа и стали, алюминия, труб, электроэнергии и цемента в объеме 7,6 млрд долларов США».

Министр экономического развития России Максим Решетников несмотря на отсутствие в перечне нефти и газа все равно выразил неудовольствие: «Почти полтора года, пока проект разрабатывался, коллеги из ЕС заверяли весь мир в том, что буква и дух соглашения ВТО будут полностью соблюдены. Сегодня уверенности в этом нет».

Решетников не видит здесь связи с декларируемой борьбой с изменениями климата, поскольку Парижское соглашение гарантирует странам право самостоятельно определять наиболее эффективные для них методы борьбы с изменением климата.

«Глобальную проблему можно решить только с помощью скоординированных действий всех стран. Тем более, что рамочная конвенция ООН об изменении климата прямо говорит о том, что меры по борьбе с изменением климата не должны использоваться для ограничения международной торговли», — считает чиновник.

Президент Российского союза промышленников и предпринимателей Александр Шохин также отнесся к новости без энтузиазма: «Самое опасное, что опубликованный регламент не дает четкого понимания всех аспектов расчетов и верификации углеродного следа продукции (…) В результате мы сталкиваемся с ситуацией, когда мировому сообществу предлагается поддержать создание прецедента трансграничного углеродного регулирования без понимания реального эффекта и для сокращения эмиссий парниковых газов, и для социально-экономической динамики разных регионов мира».

А эксперт журнала Forbes Михаил Юлкин, наоборот, не уверен, что российским экспортерам следует бояться углеродного налога.

«Скорее всего, европейский рынок отреагирует на эти меры ростом цен, что благотворно скажется и на российских поставщиках (...) Таким образом, будут те, кто выиграет от предложенных мер, и те, кто проиграет. И как это скажется на России в целом, еще вопрос. Все будет зависеть от российских компаний, у которых есть три года, чтобы адаптироваться к новым европейским правилам и научиться извлекать из них выгоду. И от российского правительства, у которого тоже есть время подумать и предложить собственную систему регулирования выбросов парниковых газов для обеспечения низкоуглеродной трансформации экономики и повышения ее конкурентоспособности в условиях все более жестких климатических ограничений», — написал он сегодня.

«Еще в первой половине года ЕС грозился ввести жесточайшее трансграничное углеродное регулирование, согласно которому импорт продукции, содержащий углеродный след, облагался бы большим налогом. Учитывая, что наш экспорт в ЕС – это, преимущественно, нефтегазовые ресурсы, металлы, удобрения и т.д., то от налога пострадали бы практически все статьи экспорта (…) Даже если взять нефть и газ, то налог грозил поднять их стоимость так, что энергия солнца или ветра была бы не менее выгодна, чем российские углероды. Но ЕС резко поменял свою позицию. По подсчетам экспертов, к 2030 ущерб для России от введения трансграничного углеродного регулирования составит лишь 4,2 млрд евро (...) В докризисном 2019 экспорт России в ЕС составил 160 млрд евро. То есть новый налог касается только 2,6% нашего экспорта. При этом, вне всяких сомнений, торговый оборот России и ЕС будет только увеличиваться. Хотя бы потому, что Европа будет потреблять все больше русского газа. Т.е. эти 4,2 млрд евро компенсируются полностью», — считает Telegram-канал «Клуб Двинского».

Ресурс не исключает, что смягчение механизма углеродного налога в сравнении с проектом может быть вызвано прошедшими в Москве переговорами со спецпосланником президента Джо Байдена по вопросам климата — Джоном Керри. Тогда он в частности ответил на вопрос СМИ, как Россия может реализовывать экологические проекты, когда многие компании находятся под ограничениями, то есть «есть ли шанс, что будут сделаны санкционные исключения для экологических проектов?»

«Есть возможность найти выход. Думаю, что Россия знает, что ей надо сделать, чтобы помочь в этом процессе. В определенном смысле это не одностороннее движение. Но в то же время я пообещал, что мы приложим все усилия, чтобы точно оценить, в чем заключаются препятствия и что можно предпринять, чтобы попытаться двигаться дальше. Это законный вопрос. И мы собираемся взглянуть на то, как мы могли бы решить его», — сказал американский чиновник.

Если есть связь коррекции европейского углеродного налога с потеплением в российско-американских отношениях, то значит можно сделать вывод, что пошел процесс, как раньше бы сказали, «разрядки международной напряженности».