Психолог назвал причины тотальной нетерпимости современного общества

А также рассказал, стоит ли с этим бороться

Вряд ли кто-то возьмется спорить с тем, что нетерпимость к иным точкам зрения в современном обществе просто зашкаливает, и это отнюдь не только российская проблема. Спорят чуть ли не до драк либералы и патриоты, атеисты и люди, называющие себя верующими, автомобилисты и пешеходы, мясоеды и вегетарианцы, курящие и антитабачники, прививочники и антипрививочники. Даже приверженность к тем или иным платформам для мобильных устройств нередко становится поводом для скандалов со взаимными оскорблениями. Сложно сказать, есть ли вообще общественно значимая тема, при обсуждении которой люди могут прийти к консенсусу, хотя, казалось бы, в большинстве случаев компромиссные варианты очевидны.

Почему так происходит и что с этим делать? Да и нужно ли вообще что-то делать? Об этом рассказал клинический психолог, основатель академии психологии Trietta Валерий Ивановский.

— Валерий Валерьевич, почему даже самые незначительные разногласия часто становятся поводом для самых ожесточенных дискуссий, в которых, по большому счету, почти никто не горит желанием слушать аргументы противоположной стороны? В чем причина крайней нетерпимости к другим точкам зрения?

 — Я думаю, что для объяснения этого явления нужно выявить два основных взаимовлияющих фактора, хотя, помимо них, существуют и другие, не менее важные. С одной стороны, это может быть связано с тем, что последние 20-30 лет мы живем в ситуации постоянно увеличивающегося темпа эволюционных изменений, которые влекут за собой усложнения всех сфер нашей жизни: технической, экономической, социальной, политической. С другой стороны, эти изменения дают человечеству колоссальный прирост знаний, которые оно пока не в состоянии переработать и упорядочить. Это приводит к тому, что у многих людей нет четкого отношения к тем или иным явлениям: по поводу почти любого факта действительности существует, как минимум, равное количество аргументов за и против. И количество аргументов нарастает чуть ли не каждый день. Фактически мы оказались в стрессовой ситуации, когда служившие нам десятки тысяч лет механизмы, называемые высшими психическими функциями, дают сбой. 

Это можно сравнить с кругами Эйлера, описывающими пересечение множеств. Допустим, что в зоне пересечения кругов заключен доступный человеку объем знаний, а за ее пределами – недоступный. При добавлении новых кругов зона пересечения (доступный объем знаний) расширится, но это неизбежно повлечет за собой и расширение внешней зоны – недоступных знаний.

Еще 200-300, и даже 100 лет назад большинство людей имели вполне законченную картину мира, описывающую реальность, в которой они существовали. Сейчас же, по причине огромного объема новых знаний, которых, к тому же, постоянно становится больше, мир в восприятии многих стал мозаичным, дискретным. Целостной картины мира нет; она стала фрагментарной, и это дробление продлевается до бесконечности. Дров в пламя дискретности добавляет постоянное разделение и усложнение отдельных областей человеческих знаний и профессий. Например, в СССР неонатологи (врачи для новорожденных) официально появились в 1987 году, а сам термин «неонатология» появился в 60-х годах XX века. До этого времени болезни новорожденных и недоношенных изучались в рамках педиатрии. Вспомним и о программистах: еще 20 лет назад это было единое обозначение профессии, а сейчас сколько ее разновидностей?

— Как и почему это бесконечное фрагментирование влияет на восприятие человеком мира?

— Мы же помним из наших прежних бесед, что высшие психические функции человека обусловлены речью. Именно речь задает парадигму нашего познания, а в сердцевине этого процесса находится классификация и обобщение. Но из-за обилия информации, о котором мы говорили выше, наше сознание – как индивидуальное, так и коллективное – просто не успевает ее классифицировать и обобщать. И возникает ситуация, когда нет единого мерила, определяющего отношение к тем или иным событиям и процессам, поэтому каждый из нас становится своеобразным «центром» своего личного знания. В отсутствие этого мерила отношение к фактам и событиям формируется на основе личностных убеждений, которые, в свою очередь, также могут быть результатом случайных мнений авторитетных для данного индивидуума людей. Характерный пример: когда о COVID-19 до хрипоты спорят люди, не имеющие ровно никакого отношения к медицине; при этом один основывается на мнении какого-нибудь блогера, другой – на точке зрения своей мамы-домохозяйки, а третий – на исключительно своем личном опыте болезни, который тоже, естественно, носит усеченный характер.

Еще один важный момент. Как мы с вами уже говорили, одна из задач речи – означивать, опредмечивать понятия. Но поскольку новых понятий появляется слишком много, наш мыслительный аппарат попросту не успевает их маркировать. А без этого, как мы понимаем, классификация и обобщение невозможны.

В отсутствие единого мерила, единых определений и общепринятого понимания процессов нарастает хаос, единая дотоле социальная ткань распадается. А в условиях хаоса, порожденного обилием знаний, которые человек не в состоянии переварить, и помноженного на отсутствие единой системообразующей государственной идеи, происходит откат к более древним и примитивным биологическим реакциям, одна из которых – агрессивное реагирование на все, что существо воспринимает как опасность.

То есть, в наших рассуждениях мы с вами пришли к парадоксальному выводу: огромное и постоянно увеличивающееся количество знаний приводит не к созданию новой, более многогранной реальности, а, напротив, к более простым способам реакции на внешнюю действительность. Удивительная ситуация.

— Но почему иное мнение может вызывать агрессию? И ладно бы еще ссоры по каким-то основополагающим вопросам – порой поклонники iPhone и Android друг друга «поубивать» готовы…

— Все наши социальные реакции в любом случае базируются на безусловных рефлексах. Предполагаю, что здесь включается инстинкт самосохранения, стоящий на страже наших витальных интересов. Видимо, через цепочку каких-то опосредованных ключевых сигналов человек может воспринимать несогласие с собой даже в малом как покушение на свою картину мира. Вроде того, что если он окажется неправ даже здесь, в малом, то и вся его картина мира и система приспособлений не отвечает той реальности, в которой он живет. То есть, все, чего человек не знает, что-то новое, непривычное, является для него угрозой, от которой необходимо защищаться.

— По аналогии с реакцией на новую коронавирусную инфекцию?

— Именно так. Только здесь есть нюанс: огромные потоки разноречивой информации о ковиде при отсутствии единого мерила корректности этих данных вызвали полярное отношение к проблеме. Поэтому одни люди воспринимают как опасность болезнь и агрессивно реагируют на нарушителей предписанных правил ее профилактики, другие же считают опасной именно реакцию властей на COVID-19 и пытаются защищаться от введенных ограничительных мер. Но базовая причина этих, казалось бы, противоположных реакций остается неизменной: человек воспринимает сигналы из внешней среды как покушение на свои витальные функции и включается инстинкт самосохранения.

— Справедливо ли утверждение: чем более глубокими и системными познаниями обладает человек, тем более он терпим к альтернативным точкам зрения?

— Конечно. Недаром практически все философские трактаты о человеческой природе и нравственности сходятся в одной мысли: понять – это значит простить. Посмотрите, ведь причиной многих агрессивных реакций человека является его неуверенность, слабость, страх перед непонятным. Но когда индивидууму известны причины и следствия явления – это порождает глубокую уверенность. Понимание формирует приятие, а приятие – высшую толерантность. Не политкорректность, дошедшую в некоторых странах до абсурда, а именно приятие с любовью.

— А при чем здесь прощение?

— Давайте разберем простейшую ситуацию. Мужчина бомжеватого вида зашел в магазин, украл с витрины кусок мяса, оттолкнул пытавшуюся ему помешать продавщицу и убежал. Это картинка, которую записали камеры наблюдения. Ведь данный человек – преступник?

— С точки зрения законов — да.

— Да и с точки зрения восприятия описанной картинки – тоже. И мы на ее основе однозначно маркируем его как нехорошего человека, достойного общественного порицания и уголовного преследования. Но теперь давайте попробуем «расширить» наше знание ситуации. Допустим, этот человек – академик, разрабатывавший сложнейшие приборы, но в связи с тем, что данное направление признано бесперспективным, он лишился работы. У него умерла жена, и остались на воспитании четверо детей, один из которых болен туберкулезом, а другой — рахитом. Ручным трудом он в силу разных причин заниматься не может, а на другую работу его не берут в силу возраста. Но дети просят есть! Да и продавщицу он вначале попросил по-человечески, но она грубо послала его, и оттолкнул он ее так, чтобы по возможности причинить минимум травм…

Зная это, будем ли мы столь однозначно осуждать отца, пошедшего на преступление радо того, чтобы накормить детей? Или его поведение, наоборот, вызовет сочувствие?

Этот простой пример как нельзя лучше иллюстрирует, как глубинные знания о природе фактов и событий меняют наше отношение к ним. И, думаю, каждый при желании может вспомнить множество похожих примеров из своей жизни.

— К чему в итоге может привести общество тотальная нетерпимость к другим мнениям?

— У многих людей сейчас есть предчувствие, что мы живем в период некоего серьезного перелома, который в итоге даст новый толчок биологической и социальной эволюции человека. Ну а вообще любая сложная система, в том числе и человеческое общество, постоянно находится в поиске динамического равновесия. Она достигает его, но лишь на какое-то время, а затем под давлением различных внутренних и внешних импульсов вновь вынуждена видоизменяться в сторону совершенствования и усложнения. Поэтому мы как части этой системы обречены ощущать на себе эти изменения, испытывать связанные с ними страхи, переживания и стрессы. Но здесь важно понимать, что в целом они обязательно ведут к росту и развитию. Чтобы понять это, сравните современную жизнь с тем, что было 300, 500, 1000 лет назад. 

— Должно ли государство с помощью своей пропагандистской машины реагировать на эти явления? Может быть нужно как-то купировать нетерпимость и примирить враждующих?

— Как показывает практика, причем не только российская, но и мировая, лучшей реакцией государства в данном случае будет невмешательство. Рамки дозволенного установлены законами: нельзя оскорблять, клеветать, причинять вред. Поэтому все, что требуется в данной ситуации от государства – мудрость и выполнение своих базовых функций. Социум в своем эволюционном развитии сам отрегулирует эти процессы, главное – не мешать ему.