Как связаны публичные декларации чиновников и субъектность российского общества

Совет Федерации решил не публиковать декларации о доходах сенаторов за прошлый год. Собеседники «Московской газеты» по-разному трактуют это событие

Что думают политологи

«Эпоха прозрачности постепенно заканчивается, «железный занавес» впору опускать внутри страны – между бедными и богатыми, чтобы не злить одних и не огорчать других», – написал в своём Telegram-канале политолог Илья Гращенков.

«Пришло время строительства великой китайской стены между элитой и населением, это точно, — сказал «Московской газете» политолог Константин Калачёв. — Отчитываться о доходах можно перед тем, у кого есть субъектность. А какая субъектность у атомизированного, аполитичного и апатичного населения?»

Официально отмена публикации доходов сенаторов связана с происходящими событиями, отметил политолог Алексей Макаркин.

«Российская власть становится все более закрытой. Плюс, другая сторона ситуации – это западные санкции. В связи со всем этим, количество официально раскрываемой информации резко уменьшилось», — отметил политолог в беседе с журналистом «Московской газеты».

В последние годы россияне не проявляли особого интереса к доходам чиновников и депутатов, заметил Алексей Макаркин:

«Когда много лет назад эти декларации стали раскрывать, люди действительно интересовались доходами правительства, но потом интерес резко снизился. К тому же, все желающие могут посмотреть доходы сенаторов за предыдущие годы, вряд ли они сильно изменились. Общее представление об уровне жизни российской элиты у населения есть. Повлиять на него люди не могут, и дополнительные цифры в этом отношении их мало интересуют».

Тема открытости, «прозрачности» уходит из актуальной российской повестки, считает политолог: «Меняется восприятие государства и его проявления на официальном уровне. 10-20 лет назад звучала риторика, что государство – это практически «сфера услуг», что государство оказывает гражданам услуги, а граждане должны быть такими… требовательными контролёрами, клиентом, который всегда прав, знает свои права и контролирует чиновников, народных избранников и т.д. Сейчас же подход другой и более свойственный российской истории: государство является самодостаточным, имеет свои цели, обеспечивает суверенное развитие страны, а что касается населения, то у него есть не только права, но и обязанности, и вмешиваться в дела государства ему не следует. В рамках такого подхода публичные декларации доходов чиновников совершенно не актуальны».

По мнению Алексея Макаркина, вопрос публичных деклараций – только один из признаков того, что в России сменилась эпоха.

«Когда несколько лет назад люди выходили на улицы, отношение государственной власти к этому было довольно спокойным: мол, пусть выходят, у людей есть такое конституционное право. Сейчас, в условиях мобилизационной экономики, отношение к таким выходам на улицу сильно изменилось, а публичные декларации – это уже наследие прошлого», — сказал политолог.

Субъектность российского общества – понятие, которое надо уточнить, считает собеседник издания.

«Одна часть российского общества сейчас действительно потеряла субъектность, её не слушают: это модернистские общественные слои, активный средний класс. Другая часть общества, жаловавшаяся на отсутствие субъектности лет 10 назад, теперь как раз её приобрела: это те, кто хотел конфликта с Западом и большого российского реванша. Появился феномен военкоров. Эта часть общества предельно активна и до какой-то степени даже может критиковать власть. Если критика со стороны либеральной оппозиции считается неприемлемой, то этой общественной группе в ряде случаев даётся такая возможность. Так что для одних 90-ые были временем свободы и конкуренции, для других – временем катастрофы», — рассказал политолог.

По мнению эксперта, после политической «эйфории» 90-ых, когда граждане активно ходили на выборы, и последовавшего за ней разочарования россияне в большинстве своём стараются держаться от политики подальше и выбирают индивидуальные стратегии реагирования на возникающие перед ними ситуации.

«Люди исходят их своих конкретных интересов, — говорит Алексей Макаркин. — Они не обращаются к власти с петициями и просьбами по вопросам, о которых власть уже приняла решение. Грубо говоря, если у человека протекает крыша в доме, он готов дойти до Администрации Президента, чтобы её починили. А если принят закон об электронных повестках, действуют по-разному и зачастую весьма активно: кто-то идёт добровольцем в военкомат, кто-то уезжает за границу, а кто-то ищет телефон знакомого врача. Это не значит, что каждый находится в полной апатии и ничего не делает».

А вот атомизированность российского общества действительно можно отметить, и она имеет свои истоки, отметил политолог.

«Атомизированность была развита и в советское время, несмотря на бытовавший тогда официальный коллективизм. Сейчас у нас есть представление о некой «соборности», в которую этот коллективизм переименован. Но в реальности мы имеем множество разных интересов разных людей. Когда в Советском Союза была начата перестройка, её начали «сверху», власти как бы призвали людей: сплотитесь, проявляйте активность. И люди решили, что всё это всерьёз. Но сначала разочаровали Горбачёва, поддержав Бориса Николаевича Ельцина, а потом, в первой половине 90-ых годов, разочаровались сами. И постепенно у россиян возникло представление о том, что не надо проявлять «субъектность», что это путь «не туда». В свою очередь, и государство стало вести себя иначе, оно больше не призывает людей к решительным переменам, как в своё наши партийные структуры, не слишком обдуманно для самих себя, призывали граждан быть неравнодушными, активными, бороться с бюрократией, апеллируя в этом к Ленину и опыту социалистической революции. На смену всему этому пришёл достаточно консервативный подход», — рассказал эксперт.

Совсем недавно российские школьники и студенты провели в Свердловском областном суде в рамках игрового процесса «открытый суд» над историческим персонажем, террористкой Верой Засулич, которая в дореволюционные времена стреляла в петербургского градоначальника, напомнил политолог (в 1878 году Вера Засулич выстрелила в градоначальника Фёдора Трепова, который ранее отдал приказ высечь находящегося в тюрьме политзаключённого, нарушив тем самым существовавшее в России законодательство, запрещавшее телесные наказания, – прим.авт.).

«В 1878 году суд присяжных оправдал Веру Засулич. В советское время считалось, что присяжные правильно оправдали революционерку. А сейчас «новые присяжные» осудили её без снисхождения. Государство всячески подчёркивает, что нельзя «колебать основы». Этого боятся и люди старшего поколения. А молодые люди ориентированы на уход от конфликта, предпочитают не сталкиваться с государством, с родителями. У них своя система ценностей, они отрицают насилие, оно их отталкивает. Ситуация «пойдём выйдем?» между мужчинами старшего поколения, выясняющими отношения – не их стратегия, молодые по возможности стараются держаться от этого подальше», – рассказал Алексей Макаркин.

Российское общество пришло в тот период, когда снижается роль традиционных институтов, которые объединяли людей, партий, профсоюзов, конфессий, отметил политолог:

«Усиливается роль интернета, как мобилизационной структуры. Но после «белоленточного» протеста 2011-2012 года власти взяли контроль над интернетом. Эти события тоже можно считать некоторым общественным разочарованием, хотя оно коснулись ограниченного круга людей, значительного меньшего, чем в 90-е годы: либеральная субкультура была весьма локальной. Но это были активные люди, обладавшие определённым ресурсом. И тогда многие из них задумались об отъезде из страны. Существовавшее на тот момент представление, что, если несколько десятков тысяч людей выйдет на улицы, что-то изменится, впоследствии исчезло».

Что думают в Комитете при Госдуме

Член Экспертного совета Комитета по защите конкуренции Государственной Думы РФ Дмитрий Тортев считает, что контроль за доходами чиновников из российской практики никуда не уходит. Публичность этого контроля – другой вопрос.

«В первую очередь, нужно понимать, что в предыдущие десятилетия формировался плотный контроль за деятельностью депутатов. Наглядно это было продемонстрировано в 2019 году при задержании уже экс-сенатора Рауфа Арашукова. Это был самый четкий сигнал депутатскому корпусу: неприкасаемых в парламенте нет. Второй момент: если вчитаться в закон, становится ясно, что от декларирования доходов депутатов Госдумы и сенаторов никто не освобождал. Парламентарии по-прежнему обязаны отчитываться о заработке, сдавая документы уполномоченным органам. Об этом же заявлялось и на официальном уровне», — отметил собеседник издания.

Аналогичная российской система контроля доходов чиновников работает в Финляндии, напомнил Дмитрий Тортев:

«Финские госслужащие не обязаны предоставлять на всеобщее обозрение свои доходы и сведения об имуществе. Эта информация передается уполномоченным органам. Впрочем, в США конгрессмены обязаны декларировать доходы, полученные вне работы в Конгрессе. Например, если транспортные услуги оплачены третьими лицами. Согласно российскому законодательству, свои декларации обязаны предоставлять депутаты, работающие на постоянной основе. Но это относится скорее к региональным парламентами и думам муниципалитетов, поскольку в Госдуме и Совете Федерации все депутаты официально трудоустроены».

Следует также напомнить, что депутаты и сенаторы не всегда в Российской Федерации публично отчитывались о доходах, заметил эксперт.

«Это новшество появилось во время президентства Дмитрия Медведева в 2011 году. В 2015 году норму ужесточили, обязав еще отчитываться и муниципальных депутатов. Мера, на мой взгляд избыточная, поскольку работа муниципального депутата в большинстве своем из бюджета не оплачивается, а контрольные органы при необходимости всегда реагировали в случае признаков нарушений в работе народных избранников. Таким образом, все вернулось на круги своя в российском законодательстве: депутаты и сенаторы (как и в начале 1990-х годов) по-прежнему будут отчитываться о своих доходах перед государством. Но, к слову, кандидатов в депутаты Госдумы от обязанности публичной декларации никто не освобождал. Да и при собственном желании народные избранники по-прежнему могут предоставить электорату сведения», — заключил Дмитрий Тортев.