Психолог Валерий Ивановский рассказал об истинных причинах семейных конфликтов

Также эксперт дал советы, как их избежать

Давно известно, что больнее всего могут ранить близкие люди — те, кого мы считаем своей семьей. Поводом для крупной ссоры в «ячейке общества» может стать даже какая-нибудь бытовая мелочь: недосоленный суп или носки, случайно брошенные мимо корзины для грязного белья. Несколько неаккуратных слов, и «муха» превращается в «слона». В лучшем случае все заканчивается разговором на повышенных тонах, традиционным битьем посуды и надолго испорченными отношениями, в худшем — сердечными приступами и даже телесными повреждениями…

В чем причина большинства семейных ссор, и можно ли их избежать? Об этом наш корреспондент беседует с клиническим психологом, основателем академии психологии Trietta Валерием Ивановским.

— Валерий Валерьевич, почему на похожие ситуации в разных семьях реагируют по-разному? Возьмем тот же недосоленный суп: в одной семье это будет максимум повод для доброй шутки, в другой из-за этого может разгореться самый настоящий скандал…

— Семья для человека социального — это тот базис, который, собственно, и делает его человеком. Она знакомит его с окружающим миром, в рамках семьи человек получает его первичные эмоциональные оценки. Собственно, именно в детстве и закладывается представление о том, чем для индивидуума будет жизнь и семья в дальнейшем: добрым уютным местом или театром военных действий, где он будет вынужден ежесекундно доказывать себе и другим право находиться здесь.

Модель поведения человека в семье закладывается с самого раннего детства, и формируется она на основании отношений, в ней принятых. Поэтому любые, даже самые крайние точки зрения относительно влияния семьи на ребенка не будут чрезмерны. Она, как первичный социальный институт, формует из него человека в прямом смысле этого слова, передает ему все необходимые инструменты для нормального функционирования в социуме и одновременно закладывает в него программы его будущих реакций, его будущего адекватного (или неадекватного) приспособления к миру, в котором ему предстоит жить.

Очень часто человек реагирует на конфликты так, как это было заложено его родителями. Отец и мать для маленького ребенка — непогрешимые верховные существа, равные богам; их поведение и высказывания он не воспринимает критически — он их запечатлевает. Их реакции становятся и его базовыми реакциями, которые он впоследствии воспроизводит в похожих ситуациях. То есть, если папа устраивает маме скандал из-за недосоленного супа, а мама выгрызает папе мозг за то, что он, по ее мнению, мало зарабатывает — их выросшие дети с высокой степенью вероятности будут вести себя в своих семьях точно так же.

В течение жизни сложно избавиться от этих базовых реакций, потому что они, в отличие от последующих напластований различных понятий, знаний и умений, находятся в самой глубине — они цементируются настолько, что их очень трудно вырвать.

— То есть получается, что из поколения в поколение в семьях воспроизводятся реакции на те или иные события?

— Получается, что так. И здесь мы переходим на некий полумагический язык: вероятно, именно это можно назвать своеобразным родовым проклятием. Потому что самой магией, ее самым базовым вариантом, является именно слово с его значением. И через эти значения мы сигнифицируем, опредмечиваем мир. Собственно говоря, в нашей жизни мы именно этими значениями манипулируем, а не окружающим миром. Поэтому слово и программы, которые с его помощью записываются в коре головного мозга, являются определяющими. По аналогии с компьютерными программами: если вдруг в человеческую «операционную систему» записались программа с вирусом, то этот вирус обязательно будет воспроизводиться при последующих копированиях.

— Допустим, у маленького человека записалась «вирусная» программа: папа бьет маму или мама скандалит с папой по любым мелочам. Но вот маленький человек вырос. У него хорошее образование, широкий кругозор, отменная эрудиция, он вроде бы должен понимать, что модель поведения его родителей, мягко говоря, далека от идеала. И часто он даже понимает это. И все равно воспроизводит порочную модель. Почему?

— Согласно культурно-исторической теории развития психики, разработанной выдающимся советским психологом Львом Выготским (это одна из наиболее эффективных, доказавших свою правоту теорий), человек формируется под воздействием тех конкретных общественных установок, исторически сложившихся на тех или иных территориях. Иными словами, мы все являемся продуктом социального научения, которое, в свою очередь, является внешним воздействием. Даже то, что мы называем голосом совести, на самом деле можно считать интериоризированными требованиями неких внешних источников: родителей, карательных и надзорных государственных институтов, неких этических установок, принятых в обществе… Поэтому человек не может выйти за рамки конкретной культурной традиции, принятой в его социуме. К тому же мы говорили, что первичные детские понятия, которые являются синкретическим сплавом субъективных эмоций и ассоциаций, ложатся в основу его жизненного опыта и всегда детерминируют позднейшее научение.

— Проще говоря, человека, воспитанного в культуре каннибализма, не будет грызть совесть за то, что он кого-то съел?

— Это, конечно, пример отклонения от нормы, хотя и сама норма в психологии и психиатрии, как мы уже обсуждали, тоже понятие условное. С одной стороны, можно рассматривать каннибализм как грубое нарушение социальных норм, но, с другой стороны, если мы будем говорить об отдельных районах Папуа — Новой Гвинеи, это не просто допустимое, а социально поощряемое поведение. Поэтому речь и ведется о том, человек с конкретными установками и особенностями поведения — это полностью продукт неких внешних, в данном случае социальных запросов. И если он, допустим, эгоистичен или руководствуется какими-то неверными правилами — значит, его сделала таким внешняя среда: семья, его социальная среда. То есть, все мы, так как каждый из нас является членом общества.

В некоторой степени это пересекается с так называемым почвенничеством — российским литературным и философским направлением, зародившимся в середине XIX века, говорившим о связи человека с «матерью-землей». Одним из видных представителей этого течения был классик мировой литературы Федор Михайлович Достоевский. «Всякий пред всеми за всех и за все виноват», — эти слова Маркела, брата старца Зосимы из «Братьев Карамазовых», на мой взгляд, как раз об ответственности членов общества друг за друга. Потому что социальная среда — это совокупность всех людей, которые ее составляют.

— Разве общество учит своих членов быть эгоистами? Не уважать других, обманывать, воровать? Разве социум научает мужчин бить женщин, бросать детей, а женщин выгрызать мозг своим спутникам? По-моему, как раз наоборот…

— Дело в том, что существуют эксплицитно (внешне) постулируемые нормы поведения, а есть имплицитные — то есть скрытые, неявные. И очень часто эти нормы друг с другом совершенно не совпадают. Вот вам пример: чиновник на публику говорят о честности и патриотизме (эксплицитная норма), в действительности же стоимость его имущества в разы превышает задекларированный доход, а дети непатриотично учатся и живут за границей (имплицитная норма). Или когда какое-нибудь известное лицо с экранов говорит о воздержании и духовности, а само потребляет напоказ и ведет распутный образ жизни. Такое положение вещей в массе приводит к социальным конфликтам и смене общественных и политических парадигм. И эгоизм, и другие не совсем корректные формы поведения в семье — это прямое указание на некий конфликт между декларируемыми нормами поведения и теми, которые действительно приняты в обществе. Имплицитные (скрытые) нормы воспринимаются как одобряемый и поощряемый способ социального поведения, а декларируемые так и остаются внешними декларациями — в том плане, что они не обладают энергией социального действия.

— Получается, что человек, с одной стороны, повторяет ту программу, которая заложена в детстве, а с другой стороны, эта программа дополняется еще и тем, что закладывается имплицитными нормами в социуме?

— Они, как правило, не противоречат, а дополняют друг друга. Например, по телевизору учат, что воровать нельзя, что обманывать нельзя, что в семье должна быть любовь и взаимопонимание, что нужно помогать друг другу. А во многих семьях в то же время говорят: «надо быть хитрее», «если для себя и чуть-чуть, то можно», «не будь дураком» и так далее. Применительно к семейной жизни: мужчины впитывают установки, что «бабу надо учить», «не унижайся», «она должна готовить, обстирывать, и все терпеть»; девочкам внушается «требуй с мужика — он должен тебя обеспечивать», «не давай ему садиться тебе на шею» и прочие заезженные гендерные стереотипы, перерастающие впоследствии в претензии и скандалы.

— И что с этим делать? А главное — можно ли вообще с этим что-то сделать?

— Можно. Самое главное на пути исправления ситуации — это, конечно, осознание причин явления. То есть для начала нужно откровенно поговорить о том, что является причиной такого поведения в свете эксплицитных и имплицитных социальных норм. Мы должны понять, что есть реакции, заложенные в нас семьей с самого раннего детства, и что часть этих реакций не помогает нам жить, а напротив, является причиной стрессов, конфликтов, искаженного восприятия себя и окружающего мира.

Если вас задело поведение близкого человека, не нужно отвечать сразу, автоматически. Автоматизм хорош при вождении авто, катании на коньках, выполнении гимнастических упражнений, но при социальном взаимодействии самое главное — осознанность. Стоит проанализировать ситуацию с учетом вышесказанного и понять, действительно ли человек хотел вас обидеть, сделать больно. И когда вы разберетесь в первопричинах случившегося, нужно выбрать способ реакции, направленный не на раздувание конфликта, а на урегулирование ситуации к общему согласию, причем наименее травматичный и для вас, и для близкого человека.

Ну и, конечно же, нельзя забывать о «великой триаде», которая должна стать основой нашего каждодневного самосовершенствования: поддерживаем в здоровом состоянии тело, ухаживаем за ним и занимаемся физическими упражнениями, следим за гигиеной эмоций и мыслей. Причем гигиена эмоций вовсе не означает, что надо запретить себе, например, реакцию гнева: раз она не исчезла за миллионы лет эволюции — значит, она значима и необходима. Повторюсь, нужно анализировать себя и ситуацию, понимать, что стало причиной такой эмоции, и реагировать сообразно.

Наконец, о гигиене мышления: нужно стараться поменьше думать в негативном ключе, побольше — в нейтральном и позитивном. Иными словами, давать себе стимулы для надежды и роста, а не для скепсиса и депрессии.