Евросоюз ищет выходы из системного кризиса

Европейский Союз переживает не лучшие времена, и дело не только в российских энергоносителях. Эксперты «Московской газеты» отмечают, что Европа стала сложной политико-экономической конструкцией, и но говорить о закате ЕС торопиться не стоит

Перманентный кризис ЕС

В целом ситуацию в Европейском Союзе можно описать как растянувшийся во времени и распространившийся сразу нескольких сферах кризис, рассказал «Московской газете» кандидат экономических наук, доцент МГИМО Егор Сергеев.

«Устоявшееся его наименование – «поликризис» (то есть очень многоаспектный кризис), также его иногда именуют «пермакризис» (от слова permanent, то есть постоянный, длительный кризис). Значимая проблема – крайне низкие по историческим меркам темпы прироста ВВП, а также сложности с нахождением источников для стимулирования экономической динамики. По сути, основные факторы экономического роста в ЕС не вносят значимого вклада в прирост ВВП: демографические проблемы и сложности с повышением качества рабочей силы не дают возможности в большей степени задействовать трудовые ресурсы, а стагнирующий процесс накопления капитала — использовать внутренний инвестиционный потенциал; отстающая от мировых лидеров наукоёмкость и инновационность экономики, а также сравнительно медленная цифровизация также существенно ограничивают возможности для роста. Много сложностей и в производственной сфере. Во многом кризис в ЕС (и в особенности в системообразующих странах типа ФРГ) носит структурный характер», — сказал экономист.

Ещё одна крайне важная проблема, о которой в ЕС стали говорить открыто – это постепенная потеря международной конкурентоспособности союза (особенно ярко эта тема прозвучала в т.н. «докладе Драги» 2024 г.), отметил Егор Сергеев.

«В качестве открытых целей ЕС провозглашается повышение промышленной конкурентоспособности, стремление достичь большей автономии как в сфере экономики, так и в военно-политических вопросах, попытки увязать друг с другом цели «зелёного» перехода и промышленного развития. Учитывая, что многие из этих целей слабо уживаются друг с другом, можно говорить и о ещё одном кризисе – кризисе политического (и в некотором смысле стратегического) целеполагания ЕС. В условиях ухудшающихся международных позиций и сложностей с функционированием внутреннего рынка институты Евросоюза пытаются объединить все основные инициативы и стратегические цели в рамках единого комплексного подхода, что пока удаётся не слишком успешно», — считает эксперт.

Говоря о зависимости от России, можно вновь процитировать бывшего еврокомиссара Маргрет Вестагер, которая в 2022 г. заявила, что конкурентоспособность Европейского союза основывалась на дешёвой энергии из России, дешёвой рабочей силе из КНР и субсидируемом производстве полупроводников на Тайване, напомнил экономист.

«Как известно, практически все из этих элементов сейчас находятся вне досягаемости ЕС или под вопросом. То есть, на самом деле энергетическая зависимость от России была значимым системным элементом той модели экономики, которая существовала в ЕС. Сознательный курс Евросоюза на отказ от импорта энергоресурсов из России привёл к довольно чувствительному росту издержек в отдельных отраслях, однако в разных видах экономической деятельности и в разных странах влияние оказалось очень дифференцированным и разнообразным. При этом не стоит связывать проблемы экономики Европы исключительно с решением разрывать экономические отношения с РФ. Кризис в ЕС можно назвать структурным, то есть таким, который касается всей структуры экономики и основных факторов её конкурентоспособности (а не только энергетического)», — заключил доцент МГИМО.

Всё упирается в США и Китай

Экономики ведущих европейских стран после пандемии COVID-19 восстанавливались значительно медленнее, чем их основные конкуренты, рассказал «Московской газете» политолог, руководитель Политической экспертной группы Константин Калачёв.

«К числу очевидных проблем можно отнести давно сложившиеся в Европе неблагоприятные демографические тенденции, то есть снижение рождаемости и устойчивое старение населения. Еще одна проблема европейской экономики — исчерпание многих видов собственных природных ресурсов. При этом Европа отказалась от российских ресурсов. Ну, и наконец, европейская экономика слишком традиционна, недостаточно инновационна, а налоговые системы европейских стран никак не назвать стимулирующими», — отметил политолог.

По словам собеседника «Московской газеты», происходит деиндустриализация Европы — это перенос производств в страны с лучшими условиями ведения бизнеса. 

«Эксперты перечисляют ряд ограничителей, это: макрофинансовая и долговая политика Евросоюза; усиление в целом ряде случаев бюрократических барьеров и налоговой нагрузки для многих европейских производителей; спорная политика «зеленого» перехода; санкционная политика Европы; высокая стоимость трудовых ресурсов; проблемы с поиском новый драйверов роста; усиление конкуренции со стороны новых лидеров экономического роста», — рассказал Константин Калачёв.

С российскими энерго - и иными ресурсами, также российским рынком ситуация могла бы быть лучше, считает эксперт. 

«Но Европа больше не хочет ставить себя в зависимость. Снижение темпов роста или даже его отсутствие создает не только проблемы. Это повод, проанализировав риски и угрозы, искать новые возможности. Угроза торговой войны с США для Европы страшнее потери российского газа. Европа особенно уязвима к возможному повышению торговых пошлин. Поэтому сейчас Евросоюзу предстоит решить приоритетную задачу: определиться со своими отношениями с ключевыми экономическими игроками — США и Китаем», — заключил глава Политической экспертной группы.

Геополитический раздражитель

С точки зрения геополитики ЕС делает ставку на укрепление собственной роли как глобального игрока, но остаётся зависимым от США в вопросах безопасности и обороны, сказал в беседе с «Московской газетой» политолог, эксперт по международным отношениям Дмитрий Бридже.

«При этом усиливаются попытки диверсифицировать внешние связи, в том числе через стратегическое партнёрство с Индией, странами Африки, Латинской Америки и Персидского залива. Одновременно Евросоюз сталкивается с тем, что его собственный авторитет в мире ослаблен, а дипломатические действия в отношении Юга всё чаще расцениваются как неубедительные или неискренние. Таким образом, ЕС в 2025 году — это сложная конструкция, одновременно стремящаяся к автономии и всё ещё зависящая от внешних факторов. Он вынужден переосмысливать свою экономическую модель без дешёвых российских ресурсов, реформировать институциональные основы и искать новые механизмы влияния на мировой арене. ЕС пока не обрушился под весом вызовов, но его успех зависит от способности к внутренней консолидации, инвестиционной мобилизации и отказу от иллюзий прежней глобализации. Россия при всём внешнем вытеснении остаётся значимым фактором европейской повестки уже не как партнёр, но как геополитический раздражитель, определяющий траекторию многих решений Брюсселя», — заметил Дмитрий Бридже. 

«Готовой стратегии развития ЕС нет, да и не может быть с учётом общей турбулентности. Но торопиться говорить о закате Европы не стоит. Этот «закат» обещали уже не раз. А Европа живёт и задаёт стандарты благополучия, к которым до сих пор тянутся мигранты из множества стран», — заключил Константин Калачёв.