Основатель PRAVDASERM рассказал, как отсекается «дутый» рейтинг губернаторов

И какие показатели влияют на объективную оценку работы глав регионов

Сегодня в Сети полно различных социологических исследований, измеряющих популярность политиков, общественные настроения в каком-либо из регионов, отношение населения к значимым вопросам и другие важные с точки зрения власти вещи. Как отмечают эксперты, большая часть этой социологии доверия у пользователей не вызывает. Да и носит она зачастую не исследовательский, а формирующий характер, то есть пытается не отразить реальную картину, а сформировать ее у людей.

Что такое оценка бренда или человека с помощью поисковых систем, как она происходит и почему ее можно назвать объективной? Об этом «Московская газета» поговорила с Борисом Григорьевым — основателем сервиса оценки репутации PRAVDASERM, публикующего ежемесячный рейтинг популярности российских губернаторов. 

— Борис, с чего начинается работа? 

— Наша система получает поисковую выгрузку первых страниц Яндекс и Google по тому региону запрос, который вы сделали. Выгрузка эта будет без поведенческих особенностей. И она отличается от того, что будет у вас в вашем личном компьютере. В ней не будет личной истории запросов и будет четкая привязка к региону. Если человек из Москвы, например, смотрит Рязань, то ему очень условно будет показываться Рязань, даже если он галочку «Рязань» поставит в настройках. Всё равно поисковик видит, что он делает этот запрос из Москвы, и поисковая выдача будет другая, сильно отличная от рязанской. А сервис имеет сертифицированные протоколы с Яндекс и Google, поэтому мы получаем чистую поисковую выдачу без поведенческих и региональных привязок. 

— Что такое поведенческие привязки?

В зависимости от ваших личных предпочтений формируется поисковая выдача. Сегодня она, по сути, у каждого своя. Если человек ещё и сидит в офисе компании, делает запрос оттуда, результаты выдачи будут зависеть от его корпоративной сети. Поэтому, когда какая-то компания пытается из своего офиса измерить репутацию своего бренда, ее картина поисковой выдачи отлична от поисковой выдачи клиента, который сидит в другом регионе и делает запрос по тому же самому бренду. Точно такая же ситуация и с главами регионов. Сам губернатор, который сидит в региональном правительстве у своего компьютера и вводит в поисковик свою фамилию, может увидеть другую картинку, нежели его избиратель в каком-то другом районе региона. Далее по результатам поисковой выдачи уже происходит настройка тональностей, которая делается вручную.

— Что это такое и в чем смысл этой настройки?

— Есть четыре вида тональности: собственные ресурсы бренда: его сайт, его соцсети (в случае с губернатором — сайт правительства). Далее — положительные ресурсы, прочитав которые, у меня как у пользователя создается положительное впечатление об этом бренде или человеке. Здесь применяется ужесточенный вариант, то есть сообщения из серии «губернатор приехал на работу» или «губернатор поздравил с праздником» мы не учитываем, оценивая их как нейтральные. В плюс идет что-то действительно значимое: открытие школы, выделение средств, принятие важных решений для региона.

Был случай, когда нам звонили от иркутского губернатора Кобзева, у которого в нашем репутационном рейтинге оказались низкие показатели. Стали спрашивать, почему. А у них в Яндексе два собственных сайта, Instagram и областной сайт, и все новости на тему «Кобзев и коронавирус». Мы спрашиваем: коллеги, а есть какие-то события, связанные с его основной деятельностью? Это самая важная новость в регионе, что ли, про здоровье губернатора?

И последняя тональность – отрицательные новости: проворовался, обидел женщину, что-то не достроил и так далее. В общем, негатив. Таким образом, мы анализируем двадцать ресурсов.

— Почему именно двадцать?

— Десять Google и десять Яндекс. Первые страницы поисковиков. Дальше просто ничего не происходит, люди туда не заходят. Идеальная репутация — 100 баллов. Важный фактор при оценке ресурсов – их трастовость, то есть уровень доверия к ним. Ели мы сравниваем вес «Российской газеты» и какого-нибудь небольшого регионального ресурса, естественно, «Российская газета» будет трастовым ресурсом, а местный сайт с посещаемостью три человека, будет нетрастовым ресурсом. Фактор трастовости сказывается на «весе» ресурса при оценке репутации.

Оценивается суммарная репутация по двум поисковикам. Если, например, 100 запросов было в Яндексе и 900 в Google, то в итоговой цифре на 90 процентов будут данные из Google. То есть отдельно считаем репутацию в Яндексе, 10 ресурсов взяли, померили, у нас получилось, например, 60. И в Google померили, там репутация, например, 80 получилось. Но в Google запросов было 900, а в Яндексе — всего 100 запросов. Вот когда мы будем их складывать, мы будем брать их по вот этим коэффициентам. 

Смысл всей этой истории в том, что сегодня поисковики работают настолько круто, что они обрабатывают огромное количество запросов, до полумиллиона, но в ТОП-10, с которым мы работаем, попадают те ресурсы, которые больше всего интересовали пользователей. По сравнению с обычными социологическими замерами на полторы тысячи человек, которые проводят «Левада» или ВЦИОМ, это, конечно, фантастика. Причем, у социологов это достаточно девиантные группы, которые думают над ответом и так далее. А поисковик просто фиксирует действия людей. Без их ведома мы знаем, какие ресурсы им нравятся, привлекли их внимание и оказали на них какое-то влияние. Знаем, что они потратили на них много своего внимания, и именно поэтому ресурсы оказались в верхней строчке. Мы смотрим за тем, как люди работают с информацией, когда за ними никто не наблюдает. 

То есть, это честная обработка данных поведения людей относительно конкретного запроса. Про губернатора, Путина, или кого угодно. Когда у нас шли президентские выборы, мы анализировали суммарное количество запросов по всем кандидатам и обработали 16 миллионов. Куда уж больше?

— Давайте вернемся к трастовым ресурсам. Зачастую бывает такая ситуация, что какой-то местный ресурс, может, не очень раскрученный, не брендовый, описывает ситуацию более подробно и глубоко, чем, например «Российская газета», которую вы упомянули.

— Бывает. Но «Российская газета» — это проверенный источник. Возможно, на каком-то местном ресурсе фактов будет больше, материал полнее и так далее. Но источник этой правды будет нерелевантен, даже если будут высказываться какие-то авторитетные спикеры. Мы же знаем, что есть такие примеры, когда в каком-нибудь неизвестном никому СМИ стоят ссылки на известных спикеров, а потом выясняется, что спикеры этого не говорили. Это не значит, что какой-то местный источник вообще не будет учитываться, просто вес его будет ниже, чем у «Российской газеты». Хотя у нас есть трастовость и по регионам тоже. Мы знаем в каждом регионе свои топы СМИ, и так далее.

— Как вы отслеживаете негатив по губернаторам? 

— Мы его не отслеживаем. Мы делаем замер. Раз в месяц заходим на сайт того же, допустим, Кобзева, про которого в Google вылезает не очень лестная статья в «Медузе». Мы её помечаем красненьким – негатив. Если через месяц зайдем, и этой статьи там не будет, потому что появится куча других прекрасных статей о том какой Кобзев молодец, как он спас Иркутск и всю область, а предыдущая негативная статья уйдет из десятки, то, соответственно, у него будет лучше репутация. А если появится ещё статьи с какими-то другими региональными проблемами, которые формируют о губернаторе негативное мнение, значит, он в рейтинге репутации ещё ниже опустится. Проценты, в которых измеряется репутация это, по сути, то количество людей, у которых сложится хорошее впечатление об этом человеке. 

— Мнение о губернаторах в соцсетях вы тоже мониторите через поисковики? 

— Да, нам нет смысла заходить внутрь социальных сетей, это другая работа, и мы используем другие сервисы для этого. Pravdaserm анализирует только поисковые запросы и то, что происходит потом в поисковых системах, что они показывают. А в социальных сетях анализируют количество упоминаний. То есть, люди общаются и упоминают Кобзева, Собянина, Беглова и так далее. Это тоже анализируется. Но это более дорогостоящая история, с гораздо большим объемом работы.

— Как быть в ситуации, когда региональное правительство заключает контракт на информационное обслуживание с трастовыми СМИ, про которые вы говорили? С брендовыми федеральными изданиями, которые за деньги, естественно, будут освещать происходящее в регионе в позитивном ключе. А в социальных сетях совсем другая картинка. Как соблюсти объективность в этом случае?

— Поисковые системы не такие дурные. Они не будут забивать всю первую десятку поисковой выдачи только СМИ. Финансирование изданий главами субъектов – старая история, поэтому и были проблемы с анализом репутации губернаторов только через такие СМИ. В администрации президента, кстати, очень переживают по этому поводу: например, им приносят аналитику какую-то по регионам, а они понимают, что какие-то губернаторы сами формируют эту информационную повестку в масс-медиа.

Поисковики работают не так. Если есть какая-то другая информация, больше трех СМИ они в выдачу не поставят. Кроме того, есть оппозиционные ресурсы, в том числе и федеральные, которые «не покупаются». Они тоже «раскрученные», и тоже в поисковую выдачу обязательно попадут. Да и содержание материалов мы, как я уже сказал, оцениваем. То есть, у губернатора не получится просто «купить» СМИ. Эти издания должны писать про какие-то реальные дела. 

— Судя по вашему последнему, ноябрьскому рейтингу, в большинстве российских регионов ситуация с губернаторской репутацией не очень хорошая. 

— В основном все губернаторы находятся в зоне 60-70 баллов. Это не очень хороший показатель. У нас среднее — 66,1 балл. Есть те, у которых совсем все плохо. В последней пятерке Александр Евстифеев (глава Республики Марий Эл), Валентин Коновалов (глава Республики Хакасия), Игорь Руденя (губернатор Тверской области), Михаил Дегтярев (врио губернатора Хабаровского края) и Денис Буцаев (первый заместитель губернатора Белгородской области (по данным ряда СМИ, он может быть назначен врио главы региона после отставки губернатора Евгения Савченко). У последних трех показатель репутации 49. Вообще всех, у кого оценка ниже 50, я думаю, можно увольнять сразу. Это наша рекомендация, потому что, если за бренд голосует меньше половины, то это коммерческая смерть. Если на рынке, был бы, например, такой бренд как сок «Игорь Руденя», то у него 50 процентов из объёма продаж было бы потеряно. Вот может коммерческий бренд жить, недополучая половину оборота? Нет, конечно. 

— Вы как-то взаимодействуете с администрацией президента?

— Да, взаимодействуем. И из регионов, как я уже говорил, нам тоже звонят. С какими-то вопросами или упреками. Но в чем проблема нашего опроса? Я не могу ничего исправить в этом рейтинге. Потому что наши данные может проверить любой пользователь. Заходите, бесплатно регистрируетесь, набирайте запрос, включающий имя губернатора и название региона, и увидите, что у вас получилось. Я не могу из аутсайдера рейтинга сделать лидера. Это будет бред, потому что у нас проверяемые данные. Может ли позволить себе власть заключить официальный контракт на стопроцентную правду? Вопрос риторический.

Поэтому наше взаимодействие с властью фактически сводится к тому, что она пользуются результатами нашего исследования. Честно говоря, когда я разрабатывал свой сервис, я был уверен, что в администрации президента РФ уже есть что-то подобное и для меня было большим удивлением узнать, что нет. И до сих пор нет. Там есть три критерия оценки эффективности губернаторов: социально-экономическое положение территории, восприятие главы региона населением и уровень доверия к нему со стороны президента. Вот с восприятием как раз проблемы. Социологи пытались его замерить много раз, но получалось дорого и «криво». А мы сегодня говорим, что с помощью поисковой выдачи показываем реальное отношение к губернатору людей.

— Как думаете, ваши рейтинги повлияли на решение в администрации президента РФ по какому-нибудь губернатору? 

— Этого я не знаю. Такие решения принимаются очень сложно. Но мы провели свою аналитику, и за последние, наверное, два года из уволенных губернаторов хороший рейтинг был только у Абдулатипова из Дагестана. Он был в первой двадцатке. Большинство губернаторов, которые уходили в отставку, какое-то время находились в самом низу нашего рейтинга. Кого-то из губернаторов забирали наверх, на другую хорошую работу. А вот все, кто был уволен по каким-то проблемам, стояли внизу рейтинга репутации.

Есть губернаторы, которым удалось подняться «со дна». Сейчас Александр Беглов (губернатор Санкт-Петербурга) под огромным давлением находится, но начинает выкарабкиваться. Этот же путь прошел Андрей Воробьёв (губернатор Московской области), которого под выборы прямо давили, и он скатывался. И после истории с мусорными скандалами в Подмосковье тоже скатывался. А сейчас, когда выборы прошли, он нормально стоит в первой трети рейтинга.

— Как вы оцениваете события, непосредственно с губернатором не связанные, но происходящие на подведомственной ему территории, и, соответственно, тоже способные повлиять на его рейтинг? 

— Да, если где-то смыло мост, взорвался трубопровод и так далее, это, разумеется, не оценка деятельности губернатора. Но мы будем оценивать его реакцию на происшедшее, и его действия. Если в связи с чрезвычайной ситуацией губернатор возглавил штаб, приехал, что-то организовал, лично следит за ситуацией четвертые сутки, будет положительная оценка. А если во время режима ЧС он улетел в Москву и сидит там, ждет в кабинете какого-то министра, результат будет соответствующий. Оценка уже, по сути, будет в материале, который готовит журналист. Мы уже считываем эту оценку, которая понравилась пользователям и вывела материал в топ. И мы оценку автора материала стараемся отразить.