Пёстрая онкология: данные по закупкам лекарств в России дают повод задуматься

Как выяснила «Московская газета», ситуация с онкологией в России достаточно неоднородна. В целом на закупку противоопухолевых лекарств идут миллиарды рублей, выявляемость рака на ранней стадии растёт, смертность в ряде моментов снижается, несмотря на ежегодный (как и во всём мире) прирост заболеваемости. При этом собеседники издания всё-таки беспокоятся о доступности онкопрепаратов для россиян. Аналитические данные по закупкам лекарств и по смертности от рака в регионах за 2022 год дают повод задуматься

Ремиссия стоит 5-7 миллионов в год

С каждым годом онкозаболеваемость растёт, эта тенденция наблюдалась ещё в доковидные времена, рассказала «Московской газете» член Совета при президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека, президент ВООПП Ассоциации онкологических пациентов «Здравствуй!» Ирина Боровова.

«Но ковид оказался неожиданностью для мирового здравоохранения. Конкретно в России выявляемость онкозаболеваний на ранней стадии упала в 2,7 раза: если в 2019 выявлялось 634 000 человек, то в 2020 уже 230 000. Люди не ходили на обследования, не ходили к врачам, а обращались к ним только тогда, когда уже наступал яркий дебют проявлений метастатического процесса или тяжёлые проявления самого заболевания. А до ковида многое выявлялось на ранней и средней стадиях. Ежегодно в мировой статистике рост онкозаболеваемости составляет 7-10%. В российской статистике ситуация та же», — отметила эксперт.

По словам Ирины Бобровой, в рамках статистики нельзя сказать, что процент молодежи среди онкобольных увеличился:

«Этот процент молодёжи выявлялся и раньше, статистика здесь не отличается от предыдущих лет. Но есть другая тенденция: 40-50-летних пациентов действительно стало чуть больше. В целом организаторы здравоохранения замечают, что улучшилось качество профилактических мер, первичной диагностики, первичной диспансеризации, скрининговых профилактических программ, на которые наши граждане идут по ДМС, либо по платным услугам, обращаясь к врачу без симптомов и находя дебют злокачественного образования на очень ранней стадии. Здесь ковид сыграл даже положительную роль, поскольку люди, попавшие под подозрение заболевания коронавирусом, в России тотально проходили низкодозный КТ лёгких. И была выявлена большая когорта молодых людей, у которых в лёгких было образование злокачественного характера. Также увеличилось количество граждан, которые переживают порог 1 года жизни после объявления диагноза и дальнейшей 5-летней выживаемости, а это уже фактически введение человека в стойкую ремиссию, когда злокачественное образование переходит в хроническую форму. С другой стороны, есть регионы с высокими показателями заболеваемости раком толстой кишки, раком кожи, раком простаты. Но, в целом на первых местах по смертности – рак лёгкого, рак молочной железы, рак толстой кишки, рак шейки матки, рак кожи, рак простаты».

Доступность препаратов, особенно для гемопациентов (с раковыми заболеваниями кроветворных органов, – прим. авт.), достаточно низкая, сказала Ирина Боровова.

«Не хватает финансов, — пояснила правозащитница. — Хотя мы по финансированию переплюнули орфанных пациентов (пациенты с редкими заболеваниями, — прим. авт.), но онкопациентов – больше, а затраты на лечение – не меньшие. Лечение пациента с хроническим течением злокачественного образования стоит 5-7 миллионов в год. Количество таких пациентов исчисляется сотнями тысяч человек. То есть, это многомиллиардные бюджеты. В год нам приходит около 10 инновационных технологий по саркомам и 6-10 по гематологии. Около 20 препаратов «на круг». Это десятки миллиардов. Плюс, сложности по логистике, доставке, соблюдению всех клинических рекомендаций, высокотехнологичная диагностика к этим препаратам… Мы пытаемся как общественная организация вместе с коллегами из ВООГ «Содействие» все эти проблемы решать. При этом, к несчастью, многие гемапациенты у нас просто не доживают до этапа трансплантации, потому что им не могут сразу предоставить эффективное лечение. Недавно мне звонили пациенты из одного региона, пожаловались, что нет препарата. Я позвонила в Минздрав, там пояснили, что возникла задержка из-за сроков проведения торгов. Конечно, Федеральный закон 44 надо дорабатывать. Но, глобально говоря, после внедрения программы «Борьба с онкологическими заболеваниями» удалось очень ощутимо подвинуть вперёд лекарственное обеспечение и качественно изменить ситуацию со снабжением препаратами и доступностью технологий. Другой вопрос, насколько продолжится в текущих условиях эта тенденция развития».

Сложная ситуация сложилась с оборудованием для лечения онкозаболеваний (аппараты для лучевой терапии, линейные ускорители, – прим. авт.), отметила Ирина Боровова.

«Техническое обслуживание этого оборудования стало сложнее, расходники приходится заменять на неоригинальные варианты. Например, когда не было европейских жидкостных расходников для диагностического оборудования, их заменили аналогами из третьих стран, таких, как Словения, и качество не пострадало. Есть и российские наработки, к которым привлечены отечественные академические площадки, такие как МГТУ им. Н.Э. Баумана. Но производственные мощности пока недостаточно развиты, и до самодостаточности в этом направлении мы ещё далеки», — заключила» член СПЧ, президент ВООПП Ассоциации онкологических пациентов «Здравствуй!».

Доступность инновационных препаратов в сфере онкогематологии (раковых заболеваний кроветворных органов, — прим. авт.) для россиян была и остается недостаточной, сказал «Московской газете» первый вице-президент Всероссийского общества онкогематологии (ВООГ) Андрей Солодовников.

«Как правило это импортные препараты. В плане импортозамещения в России начато несколько интересных проектов, но о мощном серийном производстве речь пока не идёт. Инновационные препараты приходят из США, из Азии, со всего света. Понятно, что сейчас это стало дороже и дольше. Некоторые крупные фармпроизводители говорят, что с поставками в Россию будут перебои. При этом поставки всё-таки продолжаются, а количество наименований препаратов за последние годы ощутимо выросло. Но и в прошлом, и в позапрошлом году мы ожидали, что в перечень льготных препаратов ВЗН (высокозатратные нозологии) будут включены инновационные онкогематологические препараты, однако изменений по нашей области практически нет. Лечение одного больного с онкогематологией может упираться в несколько сотен тысяч рублей в месяц. Мы нередко слышим от чиновников, что за такие деньги можно пролечить, к примеру, 10 человек с сердечно-сосудистыми заболеваниями. Конечно, никто не отрицает важность лечения сердечно-сосудистых заболеваний. Но наша позиция заключается в том, что у каждого по Конституции есть право на лечение согласно своему диагнозу. И мы опасаемся за доступность инновационных онкогематологических препаратов», — сказал Андрей Солодовников.

На сегодняшний день, к сожалению, таблетированные формы препаратов используются и для обеспечения региональных льготников, и в дневных стационарах, отметил собеседник.

«В связи с тем, что присутствует определенный дефицит в региональных льготных программах, этот дефицит покрывается регионами за счет дневных стационаров, то есть, за счет программы ОМС, — говорит первый вице-президент ВООГ. — Естественно, это не очень удобно, не очень выгодно фонду ОМС. Дневной стационар – это койка-дни, пациент должен находиться, так сказать, на койке в течение дня. Помимо стоимости самого препарата ещё необходимо оплачивать койка-день, зарплату врачу и т.д. А региональные льготы – это амбулаторное лекарственное обеспечение: пациент пришел в поликлинику, ему выписали рецепт, он получил препарат в аптеке и принимает его дома. Естественно, региональные органы власти заинтересованы тем, чтобы у них хватило денег на обеспечение всех льготников. С учетом того, что они могут в какой-то степени использовать средства ОМС в части использования дневных стационаров. Но в то же время получается, что стационары заполняются непрофильными пациентами. Пациент приходит туда за таблеткой, получает её и уходит».

Цифры вызывают вопросы

Согласно данным DSM Group в сегменте аптек закупки противоопухолевых препаратов в рублях в 2022 году выросли по сравнению с 2021 годом на 21%. А в 2023 – ещё на 4,6%. При этом в упаковках закупки в 2022 году выросли на 31% и в 2023 – на 2%. Доля импорта в аптечных закупках в рублях была довольно высокой и последовательно росла с 2021 г. по 2023 г.: 87,3% - 88,7% - 91,4%. В упаковках доля импорта росла чуть более неровно и скромно: 83,2% – 81,6% – 87,8%. При этом доля отечественных препаратов в аптечном сегменте снижалась в рублях: 12,7% – 11,3% – 8,6%. В упаковках: 16,8% – 18,4% – 12,2%.

Несколько другая картина в госсегменте. В 2022 году закупки выросли в рублях на 19,1%. А в 2023 – снизились на 0,4%. В упаковках же закупки в госсегменте упали на 25,4% в 2022 и выросли на 35,5% в 2023. Доля импорта в этих закупках была высокой, но снизилась в рублях с 2021 по 2023: 76,6% – 80,4% – 70,7%. Доля отечественных противоопухолевых лекарств в рублях была низкой, но выросла за три года: 23,4% – 19,6% – 29,3%.

При этом в упаковках соотношение импорта и отечественной продукции в госсегменте радикально иное. Доля импорта была небольшой и снижалась от 2011 к 2023: 33,8% – 33,5% – 26,3%. А доля отечественного препарата доминировала и росла: 66,2% – 66,5% – 73,7%. Логично предположить, что в 2023 году отечественные препараты сильно подешевели.

Исходя из данных DSM Group мы видим в госсекторе ситуацию, когда основная часть денежных средств ушла на закупки импорта, а закупались при этом в основном отечественные лекарства. В аптечном секторе основные деньги тоже ушли на импорт, но и закуплено его в упаковках больше, чем российских препаратов. Получается, что основная часть объёмов западных противоопухолевых лекарств уходит в аптеки, и стоят они там дорого, а отечественных противоопухолевых лекарств в этом сегменте меньше. Зато они преобладают в госсегменте, где закупаются по весьма низким ценам. Как российским фармпроизводителям удаётся сохранять, в связи с этим, рентабельность производства?

Согласно данным, предоставленным «Московской газете» ООО «РТС-Тендер», совокупная цена договоров, заключенных в рамках закупок противоопухолевых препаратов и иммуномодуляторов по 44-ФЗ и 223-фз, в 2022 году составила 327 млрд руб., в 2023 – 283,5 млрд руб. Таким образом, объем закупок сократился год к году на 13%. Однако, как отметили в ООО «РТС-Тендер», это может объясняться тем, что в предыдущие года закупки этих препаратов росли – так, в 2021 году общая сумма договоров закупки выросла на 41% г/г, в 2022 – на 16% г/г.

Если количество обнаруженных случаев онкологических заболеваний от года к году только растёт, неудивительно, что должны расти и закупки препаратов химиотерапии. Почему же тогда они упали в 2023 году?

Вопросов не вызывает только то обстоятельство, что регионы обеспечивают льготников онкопрепаратами, в том числе отправляя их на дневной стационар. Потому что в аптеках преобладают дорогие импортные лекарства, а в государственных медучреждениях – дешёвые отечественные.

Что касается закупок аппаратов, основанные на использовании альфа-, бета- или гамма-излучений, применяемых в медицинских целях, в 2022 году состоялась 471 закупка, в 2023 заявлено 470 процедур, включая 42 действующие, по некоторым из которых поставщик пока не известен, сообщили в ООО «РТС-Тендер». Общая сумма закупок по аппаратам ультразвуковой терапии в 2021-2023 гг. росла: в 2020 г. 142 заказчика закупили аппаратов на 0,2 млрд руб., в 2021 – 183 заказчика на 0,37 млрд руб., в 2022 г. – 299 организаций на 0,4 млрд руб., в 2023 г. – 358 компаний на 0,54 млрд руб., сообщили в ООО «РТС-Тендер».

Комментарий врача-онколога

По целому ряду онкологических заболеваний в России есть тенденция к уменьшению случаев заболеваемости и случаев смертности, рассказала «Московской газете» онколог-химиотерапевт, член экспертного совета фонда «Не напрасно», исполнительный директор Высшей школы онкологии Полина Шило:

«Если сделать поправку на возраст и на то, что население планеты стареет, и поэтому рака стало больше,  люди просто стали доживать до случаев своих онкологических заболеваний, и есть даже тренды к уменьшению количества случаев заболеваемости, особенно это связано с теми видами опухолей, которые поддаются либо какой-то профилактике, либо какой-то коррекции, связанной с образом жизни и т.д. Например, жёсткая политика в отношении курения уменьшает случаи смертности от рака лёгкого и, в принципе, сами случаи заболеваемости раком лёгкого. Вакцинация от вируса папилломы человека снижает заболеваемость раком шейки матки. Если проследить тренды по каждому конкретному заболеванию, то там, где, скажем так, у организаторов здравоохранения, у государств есть фокус внимания в плане того, что внедряются какие-то превентивные меры, меры профилактики, работы с факторами риска, то заболеваемость в целом снижается».

Излечиваемость заболеваний зависит от того, на какой стадии они были обнаружены, подчеркнула Полина Шило.

«На ранних обнаруживается порядка 60% опухолей, и порядка 40% случаев – это опухоли, которые можно назвать запущенными. Это не совсем корректный термин, но здесь речь идёт о диагностике уже более распространённых стадий заболевания. Чем раньше обнаружено онкологическое заболевание, тем с большей вероятностью мы его можем вылечить, однако и на распространённых стадиях это иногда тоже удаётся. На 1-й стадии онкологические заболевания можно вылечить с вероятностью более 90%, а если говорить о 4-й стадии онкологического заболевания, то там случаи полного излечения достаточно редки, поэтому вероятность полного излечения становится очень низкой. Однако и в случае 4-й стадии зачастую можно говорить о контроле над заболеванием, то есть мы можем продлевать жизнь человеку с помощью различных лекарств», — сказала онколог.

Самые уязвимые для рака группы населения — это люди старше 40-50 лет, отметила специалист.

«Онкологические заболевания чаще выявляются у пожилых людей и у людей старшей возрастной группы, поэтому обычно профилактические наблюдения, скрининги направлены на группу людей 45+ или 50+, эта категория людей чаще всего подлежит профилактическим обследованиям, которые нужно делать регулярно. Также уязвимой группой населения в плане онкологических заболеваний можно считать людей с вредными привычками. Например, курение повышает риски онкологических заболеваний – не только рака лёгкого, но и рака, пищевода, опухоли, головы и шеи, ротовой полости рака мочевого пузыря, рака желудка. Курение – очень вредная привычка, от которой желательно всем отказаться, и поэтому можно сказать, что люди, которые много и долго курят, тоже находятся в так называемой уязвимой группе населения», — обратила внимание онколог.

Тренд «омоложения» рака сейчас действительно прослеживается, но не в какой-то пугающей пропорции, заверила Полина Шило.

«В целом можно сказать, что в группе молодых людей немного чаще начал выявляться рак. Но это вопрос не столько медицинской статистики, сколько информационного фона: люди стали вести соцсети, и случаи заболеваний среди молодёжи стали более яркими и известными. Есть небольшие тренды к повышению заболеваемости онкологическими заболеваниями у молодых людей, но нельзя сказать, что это какие-то катастрофические цифры, какие-то катастрофические тренды. Одна из версий того, почему это происходит, – сейчас стало больше случаев ожирения среди молодых людей, а ожирение повышает риски большого количества онкологических заболеваний», – пояснила врач.

Ситуация с доступностью противоопухолевых препаратов в России отличается не только по регионам, но и по отдельным клиникам, отметила собеседница «Московской газеты»:

«В России в рамках ОМС большинство базовых препаратов доступны и многие – бесплатным образом, но внутри страны есть очень много разных клиник, – разных по уровню снабжения, по внутреннему менеджменту по тому, в каком регионе расположена эта клиника. Есть регионы более богатые, где больше возможностей, есть — менее богатые, есть регионы с более образованными и неравнодушными врачами, есть — с менее образованными специалистами, и т.д. Всё везде, к сожалению, очень по-разному. Получать качественную помощь и качественное лечение онкологического заболевания в России можно, но тут все очень пёстро, многое зависит от каких-то внутренних особенностей региона».

Доступность инновационных препаратов для россиян ощутимо снизилась из-за того, что из России ушли многие западные клинические исследования препаратов, рассказала Полина Шило:

«И это большая боль, потому что благодаря этим исследованиям для пациентов достаточно часто существовала хорошая опция получить какой-то качественный противоопухолевой препарат бесплатно и без каких-то особых затруднений. Сейчас эта опция, к сожалению, для наших пациентов отпала. Но, если говорить о доступности базовых препаратов, то здесь тоже не хочется сказать, что прям бьём тревогу какую-то. Определённые перебои случаются, они постоянно происходят. Я в своей практике очень часто занимаюсь тем, что ищу препарат для какого-то пациента по городу. Перемещаю пациента с места на место, из клиники в клинику, чтобы он мог получить это лечение по ОМС. В большинстве случаев удаётся найти то, что нужно человеку. Конечно, не могу сказать, что у нас всё хорошо, всё равно мы несколько отстаём от тех стран, где быстрее всего появляются инновационные препараты. Но я и не могу сказать, что у нас ничего нет и что с доступностью лекарств какая-то катастрофа. Большинство хороших базовых препаратов, которые недавно появились на рынке и нужны пациентам, всё-таки доступно», — рассказала специалист.

Профессия врача-онколога набирает популярность, но определённый дефицит кадров первичного звена имеется, сообщила Полина Шило:

«Врач онколог – это безумно интересная специальность, и сейчас она становится более популярной, наверное, потому что появилось больше хороших препаратов, которыми можно лечить пациента. Это быстро развивающаяся, очень наукоёмкая область медицины, где много чего происходит. Вот это, конечно, привлекает молодых специалистов. В хороших клиниках все хотят работать, и там нет никакого дефицита кадров. А вот среди врачей первичного звена, районных онкологов – туда далеко не все молодые люди хотят идти работать. Отчасти дефицит врачей-онкологов, первичного звена компенсируется тем, что очень снизился порог вхождения в онкологию. Да, можно получить профессиональную подготовку поверх хирургии или поверх терапии, достаточно короткую, стать онкологом за несколько месяцев. На мой взгляд, это полное безобразие, потому что рак – очень сложная болезнь, её так быстро невозможно изучить, особенно, если просто прослушать какой-то курс лекций. Но, тем не менее отчасти таким образом пытаются решить проблему. Работа районного онколога – достаточно тяжёлая».

Смертность по регионам за 2022 год

В распоряжении «Московской газеты» оказались данные по онкозаболеваемости за 2022 год от Московского научно-исследовательского института им. П.А. Герцена. Журналист издания сделал выборку по смертности от разных видов рака по России и по отдельным регионам страны за 2022 г. Самые печальные показатели – в Сибирском федеральном округе, особенно – в Республике Тыва, Новосибирской области и Алтайском крае. Впрочем, Кемеровская, Иркутская и Томская области тоже довольно часто встречались в данных по смертности.

По многим видам рака высокая смертность также наблюдается в Северо-Западном (республика Коми, Псковская, Архангельская и Вологодская области), Приволжском (Кировская, Ульяновская, Саратовская области, Республика Мордовия), Южном (особенно – в Республике Калмыкия и городе Севастополь, а также в Республике Адыгея), Северо-Кавказском (Северная Осетия, Ставропольский край), Уральском (Свердловская, Челябинская и Курганская области) и Дальневосточном (Чукотский автономный округ, Камчатский край, Магаданская область) федеральных округах.

Рак ободочной кишки – 35623 больных с впервые в жизни установленным диагнозом взято на учёт в 2022 году. Средний процент смертности на 1 году заболевания после устного диагноза – 21,1%. Наибольшие показатели смертности по регионам: Уральский ФО – 23% (Свердловская, Челябинская Сибирский ФО – 23,7% (Алтайский край, Кемеровская область, Республика Тыва). Дальневосточный ФО – 23,6% (Камчатский край, Магаданская область, Амурская область).

Рак прямой кишки: 26 907 больных с впервые в жизни установленным диагнозом, средняя смертность – 18,4%. Наибольшая смертность по регионам: Северо-Западный ФО – 21,4% (Республика Коми, Вологодская область, Мурманская область). Сибирский ФО – 21,7% (Кемеровская область, Алтайский край, Иркутская область). Дальневосточный ФО – 20% (Чукотский автономный округ, Магаданская область, Еврейская автономная область).

Рак поджелудочной железы – 14 004 больных, средняя смертность 63,9%. Наибольшая смертность по регионам: Северо-Западный ФО – 65,5% (Республика Коми, Ненецкий автономный округ, Вологодская область). Приволжский ФО – 67% (Саратовская, Кировская, Ульяновская область).

Рак желудка – 26 947 больных, средняя смертность – 41,9%. Наибольшая смертность по регионам – Сибирский ФО: 45,7%. Здесь лидируют Алтайский край, Новосибирская область, Иркутская область. Также высокая смертность в Северо-Западном ФО (Республика Коми, Псковская область, Республика Карелия, Калининградская область), Приволжском ФО (Кировская, Саратовская, Оренбургская области), Уральском ФО (Свердловская, Челябинская, Курганская области).

Рак шейки матки – 14 897 больных. Средний процент смертности на 1 году после устного диагноза – 11,9%. Наибольшая смертность по регионам: Уральский ФО – 12,4%. (Свердловская, Челябинская, Курганская области). Южный ФО – 13%. (республика Адыгея, Астраханская область, Краснодарский край). Сибирский ФО – 14% (республика Хакасия, Новосибирская область, Иркутская область).

Рак матки – 24 938 больных, средняя смертность 6,9%. Наибольшая смертность по регионам: Южный ФО – 7,5% (город Севастополь, республика Адыгея, республика Калмыкия). Уральский ФО – 8,4% (Свердловская область, Ямало-Ненецкий автономный округ, Челябинская область). Сибирский ФО – 8,3% (Иркутская область, республика Тыва, Новосибирская область).

Рак яичника – 12 189 больных. Средняя смертность 17,1%. Северо-Западный ФО – 18,7% (Псковская область, республика Коми, Новгородская область). Уральский ФО – 18,2% (Свердловская область, Курганская область, Челябинская область). Южный ФО – 18,4% (с огромным отрывом – Республика Калмыкия, потом – Волгоградская область и Краснодарский край). Сибирский ФО – 19,2% (республика Алтай, Алтайский край, Томская область)

Рак молочной железы – 68 297 больных, средняя смертность – 4,6%. Южный ФО – 5,6% (с огромным отрывом – город Севастополь, далее – Республика Адыгея и Республика Крым). Северо-Кавказский – 5% (Республика Северная Осетия, Ставропольский край, Республика Чечня). Сибирский – 5,1% (Алтайский край, Новосибирская область, Томская область).

Рак предстательной железы – 42 124 больных, средняя смертность 6,4%. Наибольшая смертность по регионам: Северо-Кавказский ФО – 8,1% (Республики Северная Осетия, Кабардино-Балкария, Ингушетия). Приволжский ФО – 7% (Республика Мордовия, Кировская область, Оренбургская область). Сибирский ФО – 6,8% (Республика Тыва, Новосибирская область, Республика Хакасия). Дальневосточный ФО – 7,6% (Чукотский автономный округ, Магаданская область, Камчатский край).

Рак мочевого пузыря – 13695 больных, средняя смертность – 12,3%. Наибольшая смертность по регионам: Южный ФО – 13% (Республика Калмыкия, Краснодарский край, Республика Адыгея). Сибирский ФО – 13,3% (Новосибирская область, Республика Тыва, Алтайский край). Дальневосточный ФО – 14,7% (Чукотский автономный округ, Магаданская область, Республика Якутия).

Рак трахеи, бронхов, лёгкого – 44 981 больной, средняя смертность 44,8%. Наибольшая смертность по регионам: Северо-Западный ФО – 46,7% (Архангельская область, Республика Коми, Вологодская область). Северо-Кавказский – 46,6% (Республика Северная Осетия, Республика Кабардино-Балкария, Ставропольский край). Сибирский ФО – 47,8% (Алтайский край, Новосибирская область, Иркутская область).

Меланома кожи – 10 561 больной, средняя смертность 7,5%. Наибольшая смертность по регионам: Южный ФО – 8,5%. (с огромным отрывом – республика Калмыкия, далее – Волгоградская область и город Севастополь). Сибирский ФО – 8,2% (Новосибирская область, Алтайский край, Кемеровская область). Дальневосточный ФО – 10,1% (с отрывом – Республика Бурятия и Магаданская область, потом – Забайкальский край).

Рак почки – 19 662 больных, средняя смертность 13,2%. Наибольшая смертность по регионам: Приволжский ФО – 13,7% (Кировская область, республика Марий Эл, Республика Удмуртия). Сибирский ФО – 14,3% (Иркутская область, Кемеровская область, Алтайский край).

Злокачественные лимфомы – 14798 больных, средняя смертность 17,4%. Наибольшая смертность по регионам: Приволжский ФО – 17,9% (Кировская, Самарская, Ульяновская области). Северо-Кавказский ФО – 20,4% (Республика Северная Осетия, Ставропольский край, Дагестан). А также Уральский ФО (Свердловская область, Тюменская область, Челябинская область), Сибирский ФО (с огромным отрывом – Республика Тыва, далее – Кемеровская область и Алтайский край), Дальневосточный ФО (Амурская область, Республика Бурятия, Республика Якутия) – 20,6%.

Лейкемия – 8878 больных, средняя смертность 18,7%. Наибольшая смертность по регионам: Приволжский ФО – 22,6% (Ульяновская область, Республика Мордовия, Республика Чувашия). Уральский ФО – 21,9% (Свердловская, Курганская, Тюменская области). Сибирский ФО – 22,8% (100% смертности – Республика Тыва, далее – Новосибирская и Томская области). Дальневосточный ФО – 21,5% (Забайкальский край, Республика Якутия, Магаданская область).

Инновационный, импортный, дорогой

Картина смертности от различных видов рака в российских регионах, как и ситуация с доступностью в этих субъектах противоопухолевых лекарств, выходит достаточно пёстрой. Говорить о какой-либо катастрофе здесь, слава Богу, не приходится: лекарства всё-таки есть, на их закупку тратятся миллиарды, растёт выявление рака на ранней стадии, а заболеваемость и смертность в каких-то моментах даже снижаются. Однако из комментариев собеседников «Московской газеты», а также из аналитических данных, складывается ощущение, что препараты, обладающие тремя характеристиками – импортный, инновационный, дорогой, – в иной экономической действительности могли бы быть более доступными для россиян с онкологией. Изменится ли действительность в ближайшем будущем, сказать сложно.