Как ценностное безразличие разрушает человека и общество

О том, почему познание ценностей, ценностный выбор и построение ценностной иерархии является основой социальной жизни, рассказывает кандидат философских наук Елена Янушевская

Что такое иерархия ценностей

Кто-то скажет, что это банальность, но, начиная разговор о смысле ценностей в нашей жизни, нельзя не отметить: подобие жизни отдельного человека и жизни общества в целом – во многом зеркально. Не меньшее значение, чем обеспечение биологических потребностей в жизни человека играют мировоззренческие ориентиры: как существо разумное, наделённое воображением, он испытывает психологическую потребность действовать в целостной системе координат, определять свои жизненные цели на основе представлений о смысле жизни. То, что смысл, – важнейшая надбиологическая потребность, идея, разделяемая не всеми. Фрейд, к примеру, считал, что полностью здоровый человек подобен беззаботно резвящемуся на лужайке животному: смысл жизни – жизнь. Но бессмысленно отрицать: невротизация – такая же естественная её составляющая, как и «радость»: жизнь полна конфликтов, у истоков цивилизации главным для человечества было – выжить. Мог ли быть «беззаботным животным» человек перед лицом множества стихийных угроз, войн за ресурсы, которые продолжают вестись и в цивилизованном мире? Инструментом выживания в масштабе истории стала культура, духовное содержание которой составляют ценности, идеалы и социальные нормы. Обществу тоже нужен компас – некий высший смысл, ради которого объединяются люди на основе ценностного фундамента.

Ценность – один из позднейших плодов европейской истории. В сферу гуманитарного познания она начала входить с середины позапрошлого века. Существует важное различие между понятием социальной нормы и принципом отнесения к ценности. Нормы выстраиваются на основе долженствования, ограничивают поведение человека. А с ценностью человек – совпадает духовно, готовность сделать конкретную ценность частью своей личности – итог сложного нравственного и интеллектуального развития, если говорить о ценностях не материальных, не утилитарных (их значимость понятна каждому: быть сытым и защищённым лучше, чем наоборот).

Осознавая многомерность социального опыта, европейские философы сформировали представление о пирамиде ценностей, устроенной таким образом, что она иерархична и одновременно открыта: в процессе своего развития общество осваивает новые ценностные смыслы. Ценность занимает тем более высокое положение в иерархии, чем реже открывается сознанию и переходит в тайники сердца, сливается с личностью и дает ей импульс к действию. Что значит ценить определённые вещи? Это значит любить и беречь прекрасное, делать добро, отделять ложь от истины – совершать поступки, как мы говорим в повседневности, по велению сердца, а не под страхом общественного осуждения или ради награды. В учении немецкого философа Николая Гартмана на вершине пирамиды располагается альтруизм: к его проявлению люди приходят реже всего. Возникнув на рубеже 19 и 20 веков, все эти идеи выражали исторические итоги развития европейской цивилизации. Ценностные структуры суть отражение ее духовного состояния. Мышление в категориях ценности – инструмент самоопределения больших человеческих общностей. Важным для них является способность осознавать самих себя и окружающую реальность сквозь призму ценностей, соотносить их значимость и делать правильный ценностный выбор. Без способности ценить и испытывать ценностные переживания мы перестаем быть людьми.

Об истоках ценностного безразличия в современном обществе

В начале 21-го века мы подводим другие итоги. Человечество стоит перед новым историческим поворотом. Распространение искусственного интеллекта, изучение мозга, возможность объединять его с компьютером, бессмертие – виртуальная жизнь в искусственно созданном теле. В свете достижений генной инженерии уже не кажутся фантастикой философские идеи о воскрешении из мертвых. И наконец, главное из возможного. Исчезнет основная причина войн – борьба за энергоресурсы: человечество научится использовать энергию Солнца, а потом, вероятно, сделает еще одно на Земле.

Все это дает повод говорить о значительных изменениях, закономерно происходящих и с сознанием современного человека. Они не всегда безобидны с культурной точки зрения, вызывают настороженность и критику со стороны экспертов-гуманитариев. Дальнейшие изменения социальной среды на основе НБИКС-технологий, вероятно, неизбежны, и естественно их зачатки уже сегодня не могут не изменить представлений о смысле человеческой жизни, о ее идеальной цели.

В прошлом лучшим порождением европейской культуры считался человек-творец. Сегодня мировоззренческий плюрализм, ранее невозможные социальные реалии, огромный скачок в материальном качестве жизни ставят эту цель под вопрос, да и саму цель как жизненную и социальную необходимость. Производство и воплощение абстрактного идеала нехарактерно для современности. Это обстоятельство определяет как сознание человека вообще, так и сознание художника. Современный автор и в своем существовании, и в понимании творчества отличается от тех, кто жил еще лет 200 назад.

За это время, в период становления индустриального общества и его перехода в суперкапитализм, Европа прошла путь существенных ценностных трансформаций. За точку отсчета можно взять более раннее Просвещение – момент, когда и начинает складываться ценностное мышление. Крайняя точка пройденного пути – разрушение идеального образа мира, разумно преображаемого в соответствии с идеалом. В этой точке возникает субъект, имеющий ряд важных отличий от субъекта, предназначенного к «обожению» по образу Бога-Творца. Этому субъекту соответствует человек, чье производство собственной экзистенции, уникальной и динамичной, и составляет смысл его социальной активности. Новый проект человека в своей основе имеет концепцию постмодернизма, одна из идей которого как раз и заключается в том, что истин столько, сколько способов их достичь мы усматриваем или изобретаем. Вместе с тем отсутствие необходимости выживать, бороться за «лучший мир» порождает ситуацию, когда социум не нуждается в «истине», не исключающей свободу, а существенно сужающей ее понимание.

Сопоставляя классическую эпоху и современность, мы таким образом видим два противоположных культурных проекта. Первый подразумевает человека, создающего себя в нормативной культурной среде – иерархичной и репрессивной. Такова сущность культуры – расслаиваться на элитарную и низовую, на образцовую, становящуюся-в-направлении-к-образцу и все то, что не станет культурой никогда. Второй проект – это, по сути, отсутствие проекта в принципе. Типичный человек современности не ощущает культурных ограничений, являясь субъектом «творчества», любого по качеству, в мировоззренческой среде, где господствует представление, что все ценности относительны и при этом, вот парадокс, не могут быть итогом личного выбора. Вместе с расширением сферы свободы понятие личности в постмодернизме вытесняется идеей объективных структур, «автоматически» формирующих сознание, будь то язык или идеология.

Можно по-разному оценивать культурные итоги постмодернизма, но поворот к ценностному безразличию, связанный с ним, бесспорен. Мы все прошли и не заметили культурный поворот от культа усилия, создающего новое, ко вторичности, к непринужденной игре со смыслами вместо их поиска, к разрушению представлений о форме и ценности, к утрате эталонов и идеалов как принципов общественного сознания. Ведь ценность как инструмент познания и основа социальных действий имеет смысл только тогда, когда мы готовы высказываться ответственно и серьезно – не играя, не иронизируя, не притворяясь. Не симулируя. Обратное – утверждение множества относительных «истин» – выводит наше мышление за пределы понимания сквозь призму ценности. Замена истины постправдой не обосновывает плюрализм, множественность ценностных смыслов, а отменяет ценность как ориентир, погружая разум в реальность, где все представляется возможным и как следствие обесцененным. Нестоящим и ненастоящим, симуляционным, фейковым – не предъявляющим к нам никаких требований, тем более радикальных: в духе «быть иль не быть?». В современном обществе практически не осталось данностей, прежде представлявшихся незыблемыми и неизбежными.

«Количество бытия» определяется сегодня присутствием в информационных средах. Опубликованная в Интернете ложь, необязательно медийного происхождения, приобретает статус события, распространяясь и получая широкий отклик. Общественное сознание становится аморфным, а индивидуальное – гуттаперчевым. С арены информационных войн фейки переселяются в жизненные миры обывателей, и сравнение беспринципного пустозвона с воскресшим из мертвых Христом становится нормой. «Как бы-существование» переселяется из «виртуала» в жизненный мир и прорастает в сознание не только привычкой симулировать жизнь, собственную жизнь, но и относиться к ней, к жизни как таковой, как к чему-то «ненастоящему» – изначально не обладающему незыблемой ценностью.

Понимание усилия как условия человеческого достоинства – то, что совершенно чуждо современной морали, психологии и педагогике. Неудивительно, что более подходящим решением современному человеку представляется возможность не делать ценностный выбор, ничего не решать, избегать испытаний. А возможности, для тех, кому дано ими воспользоваться, почти безграничны. Космический туризм, вспомогательные репродуктивные технологии, косметическая хирургия... Можно не только имплантировать отказавший орган, но даже умереть и воскреснуть. В качестве массовой идеологии постмодернизм выглядит как перерождение просвещенческого либерализма, проявившего с ростом технических возможностей свои неблаговидные стороны вплоть до абсурда. Его порождение, к примеру, и калечащие людей операции по смене пола без медицинских показаний. Пусть расцветают все цветы – даже лишенные всякой ценности и смысла.

Современные общественные мыслители в целом скорее не склонны оценивать ситуацию рубежа последних веков как мировоззренческий кризис. Томас Фридман предлагает оптимистический проект «плоского мира» в одноименной книге (2005 год). Фукуяма и Хабермас ограничиваются анализом политических реалий и технологических достижений в постиндустриальном обществе. Фактическое отсутствие ценностного плюрализма в демократиях констатирует Маркузе в трактате «Одномерный человек». Так или иначе деконструкция культурного субъекта, направленного к безусловным целям, – очевидный путь, пройденный Западной цивилизацией на историческом промежутке от просветителей до разработчиков искусственного интеллекта и создателей звезд на земле.

Закономерен вопрос. Способен ли созидать человек, который ничего не выбирает – в смысле осознанного выбора ввиду обращенных к нему требований культуры? Ведь современность не склонна, как уже сказано, ставить на вид образцы и выстраивать иерархии. Все должны быть счастливы – сыты и довольны собой, не задаваясь вопросом, насколько оправдывают свое право на комфорт и признание. Свое право на права человека.

Очевиден ответ. На исторической арене доминирует новый массовый человеческий тип. Эгоизм, самодовольство, невежество направляют и завершают «производственный» цикл в обществе, где разрушены классические модели образования и где тотальность бессистемной информации вытесняет смысл. Те, кто питается пошлостью, не могут породить ничего, кроме пошлости. Те, кто не знает образцов, не сделают ничего образцового. Культ бесформенности никогда не породит взлет артистической формы. Невежда, человек-автомат безразличен к различению ценного и неценного, художественного и пошлого, истинного и ложного.

Чувство собственного достоинства прививается поколениям новых людей (это буквально осязаемо в повседневности, в общении, в практике воспитания) в обход демонстрации, что достоинством может обладать только человек – не всякий живой организм, производящий продукты естественного обмена с природной средой. И что рядом с понятием достоинства должны стоять понятия чести или бесчестия, что человеком может быть назван только тот, кто если даже в силу ограничений не способен создавать общественно ценное, по крайней мере, имеет такую потребность.

НБИКС-технологии – тренд развития человеческой цивилизации 21 века: гипотетическое ядро 6-го технологического уклада, основанное на объединении и синергетическом усилении достижений нано-, био-, информационных и когнитивных технологий.