«Надо спасать не только людей, но и Москву!» Координатор поискового отряда Олег Леонов раскрыл детали предвыборной кампании

В интервью «Московской газете» кандидат в депутаты Госдумы по Центральному избирательному округу №208, координатор поискового отряда «ЛизаАлерт» Олег Леонов рассказал, как пришел из волонтерства в политику, о своей поисковой миссии и необходимости сохранить остатки старой Москвы

В России приближается единый день голосования — день, когда россияне выберут своих представителей в Государственной Думе РФ на ближайшие пять лет. «Московская газета» продолжает серию интервью с кандидатами по одному из самых сложных избирательных округов Москвы — Центральному одномандатному округу №208. Среди самых ярких и близких к людям политиков здесь оказался координатор поискового отряда «ЛизаАлерт», член Общероссийского народного фронта Олег Леонов.

Леонов заявлял, что идет на выборы в Госдуму в качестве самовыдвиженца, однако у многих на этот счет давно существуют сомнения: некоторые связывают кандидата связывают с «Единой Россией» и столичной мэрией. Сам Леонов, похоже, не слишком беспокоится о таких разговорах. Он собрал и сдал в избирком подписи для регистрации и сейчас готовится к политической борьбе.

О том, как спасти десятки тысяч людей и завоевать доверие горожан с «обостренным чувством справедливости», а также о том, почему важно сохранить город комфортным для его жителей Олег Леонов рассказал в интервью «Московской газете».

— Олег, расскажите, когда и при каких обстоятельствах вы приняли решение о выдвижении в Госдуму? И почему именно по одному из самых сложных округов Москвы — Центральному?

— Это, наверное, было предопределено. Сначала я занялся поиском людей, хотя и не планировал. У меня это получается и получается хорошо. Невозможно делать два дела хорошо одновременно, то есть заниматься бизнесом и спасением людей, поэтому я выбрал поиск и спасение. А дальше я понял, что многих не спасти, потому что нет важных инструментов для поиска пропавших на законодательном уровне. Мне казалось, что внести изменения в ряд законов не составляет труда. Я занимался этим три с лишним года и у меня ничего не получилось. Я много с кем встречался: с людьми в Государственной Думе, со всякими ведомствами, с общественными деятелями и ничего не сработало. Пока ты не внутри системы, ты не можешь влиять на то, чтобы нужный закон был принят в нужных формулировках. А люди погибают из-за того, что их не могут найти. Мне пришлось сделать следующий логичный шаг и принять решение о выдвижении на выборы в Государственную Думу, чтобы иметь возможность принимать законопроекты, необходимые для решения этой крайне важной задачи.

— Вам как самовыдвиженцу необходимо было собрать подписи для регистрации в качестве кандидата. Легко ли вам дался этот процесс и сколько времени он занял?

— Процесс адовый. У меня все получилось только благодаря настойчивости, огромному желанию и, конечно, моей команде. Одна ошибка и ты сразу оказываешься за бортом, поэтому самовыдвиженцам определенно нужно ослабить барьеры по подписям, так как сейчас существует огромное количество требований к их оформлению. Это, конечно, непросто, но это техническая работа: как только ты увеличил количество сборщиков, то подписей сразу стало больше. А вот все подготовить и проверить так, чтобы процент брака был меньше допустимого очень сложно. Заняло все больше месяца, мы сдали 14911 подписей. В итоге я хочу поблагодарить свой штаб — нашу команду единомышленников и тех, кто организовывал и непосредственно собирал подписи.

— Кто спонсировал вашу кампанию? 

— Конкретно на сбор подписей пошли мои средства, а на кампанию пока мне дали три организации. Я ожидаю, что у меня еще что-то будет в запасе.

— Перед тем как начинать подписную кампанию кандидату необходимо завоевать доверие горожан: встречаться с ними и обсуждать даже самые мелкие бытовые вопросы. Много ли вы провели таких встреч? Как думаете, удалось ли вам завоевать доверие горожан?

— В округе более 440 тыс. жителей, поэтому со всеми я не встретился и, объективно скажу, не встречусь. Но каждый день я провожу по 2-3 встречи. Уже прошло два месяца и соответственно больше 100 встреч. Вопросы действительно разные: и мелкие бытовые, и крупные. Начиная от больших федеральных проблем по здравоохранению, образованию, пенсионной реформе и больших городских вопросов, заканчивая тем, чтобы заколотить где-то дверь в подвал. Спектр огромен. Надеюсь, что люди мне поверят и подтвердят это в процессе голосования.

— На вашем предвыборном сайте вы пишете, что-то у жителей центра Москвы особое и обостренное чувство справедливости и правды. Откуда такой тезис?

— Я здесь родился, вырос, учился, женился… Я коренной москвич в 4-м поколении и живу среди этих людей. Центр Москвы — это в основном интеллигенция, это люди образованные, с очень высоким, обостренным пониманием жизни, поэтому, да, действительно у них обостренное чувство справедливости.

— Существует мнение, что ваша кампания якобы проходит при поддержке «Единой России». Учитывая, что официального кандидата от этой партии в 208-м округе нет, то сложно поверить, что она действительно решила оставить центр Москвы без своего человека.

— Я в «Единую Россию» не вхожу и не собираюсь в эту партию вступать. Очень многие спрашивают: «Почему вы стесняетесь баллотироваться от «Единой России»?». Я не стесняюсь, я действительно не от этой партии и не от других. Мне было бы на порядок проще быть кандидатом от «Единой России», не собирать адовое количество подписей и не тратить столько ресурсов. Для меня принципиально не входить ни в какую партию. Я прошел процесс сбора подписей, и я действительно самовыдвиженец. Зато у меня есть сильные преимущества: я не связан никакими партийными обязательствами и могу формировать собственную программу, не пристраиваться к другим, а бороться за то, что хотят жители. Я могу брать какие-то элементы программы или решения «Единой России», могу брать что-то от оппозиции.

— Давайте поговорим о вашей работе в поисковом отряде «ЛизаАлерт». Как давно вы занимаетесь поиском людей?

— В отряд я пришел 2015 году.

— Что сподвигло на такой шаг?

— Так получилось, я не планировал. Просто случай. Я поговорил с бывшим коллегой, и он рассказал мне, что занимается спасением людей. Я подумал — надо будет попробовать как-нибудь, но работал по 12 часов в сутки, времени не было. А потом новогодние праздники, попробовал съездить, мне не понравилось, и я подумал, что это не мое. Но на следующий день меня направили на другой поиск и вот с него-то все и началось…

— На какие средства живет отряд? Получает ли он поддержку от государства или какие-то пожертвования?

— Отряд вообще не получает денег и не принимает деньги ни от государства, ни от физических лиц, ни от организаций. Это принципиально. Мы существуем в основном на средства самих волонтеров, добровольцев. Потому что я еду на поиски и сам оплачиваю бензин, одежду, оборудование — все это мои расходы или аналогичные расходы других членов отряда.

Если нам хотят помочь, то мы помощь примем, но только «натуралкой». Например, мы расходуем за поиск примерно 50 батареек. Поэтому принимаем батарейки, бумагу, на которой печатаем ориентировки и другие физические вещи. Есть организации, которые нам все это дарят, но это не покрывает даже половины расходов.

— На данный момент, то есть на конец лета, у отряда много работы?

— Этот год какой-то аномальный. Он странный и меня это очень напрягает. У нас еще не пошли грибы, поэтому больших лесных поисков нет. Но сейчас обильные дожди. Соответственно, можно опасаться взрывного появления грибов. Тогда наш отряд будет работать на износ.

— Как вам удается совмещать работу в отряде с предвыборным периодом?

— Я сейчас практически не могу участвовать в поисках, где работаю в качестве координатора, потому что никогда не знаю, сколько это займет: два часа или несколько дней. В противном случае я буду вынужден забросить предвыборную деятельность. Поэтому я приезжаю обычным добровольцем, беру локальные задачи, выполняю их и уезжаю. Это режим, который я могу контролировать, совмещать.

— Как вы планируете совмещать работу в Госдуме, в случае победы, с поисками людей?

— У депутатов Государственной Думы точно есть выходные, есть отпуск. Например, во время отпуска я могу совершенно спокойно заниматься координационной работой. А на выходных или по ночам я скорее всего буду работать в качестве добровольца. Однако, главное в случае моей победы — это обеспечить разработку и принятие законов, без которых пока погибают люди…

— Не боитесь, что «выгорите» в таком режиме?

— Нет, я уже 4,5 года в таком режиме. Важно соблюдать баланс между семьей, работой и добровольчеством. Нужно не выходить за границы этих сфер и тогда все будет хорошо.

 — Теперь расскажите об основных положениях вашей избирательной программы и как в ней отразится ваша поисковая деятельность? Планируете ли вносить какие-то законопроекты для упрощения работы поисковых отрядов?

— Основа моей федеральной программы — это, конечно, поиск и спасение, потому что цена там измеряется в человеческих жизнях. Тот комплект законов, который, на мой взгляд, необходимо принять, измеряется в 16 тысяч жизней в год. 

Первый очень важный проект, которым я занимаюсь практически четыре года — это определение местоположения пропавших людей. Мало кто понимает, в чем тут проблема. Когда вы находитесь в городе, то вас видит таксист, курьер, ведь есть много приложений, которые отслеживают ваше местоположение. А в лесу все по-другому. Современные люди очень надеются на свои гаджеты, и думают, что теряются только дураки. «У меня есть телефон, есть зарядка, есть карты и мессенджеры», — думают они и идут в лес. Через 500 метров от края леса заканчивается передача данных. В этот момент вместо карт серый экран, мессенджеры и соцсети не работают, ничего из приложений в телефоне не функционирует, кроме голосовой связи, с помощью которой можно лишь позвонить и сказать «я заблудился!» Тогда люди паникуют, начинают пытаться выбраться из леса самостоятельно и уходят еще глубже. А телефон-то есть и он работает.

Должна быть возможность по телефону точно определить местоположение человека. Сейчас этого сделать не может никто: ни ФСБ, ни полиция, ни оператор связи, ни доброволец — никто. Источник данных — это оператор связи и у него на данный момент нет соответствующих технических возможностей. В городе точность определения местоположения составляет 200-300 метров. В лесу же точность будет в лучшем случае сам лес, а он может растянуться на 10 километров. Нам нужна точность хотя бы 500 метров. В принципе, технологически это возможно. Для этого операторы связи должны модернизировать свои сети и поставить на каждой станции специальные платы, которые смогут определять местоположение по задержке сигнала. Операторы должны потратить не такие уж большие деньги, но спасти таким образом несколько тысяч жизней в год.

Цена второго закона — также тысячи жизней в год и заключается он в следующем: у некоторых пожилых людей, когда они в совершенно нормальном состоянии выходят из дома, наступает состояние спутанности сознания, так называемый делирий: когда человек внезапно забывает как его зовут и где он живет. При этом он хорошо помнит всех своих одноклассников, где работал 40 лет назад и как звали первую собаку. В этом состоянии пожилые люди рано или поздно попадают в больницу, где спрашивают их имена. А поскольку человек не помнит, то называет имена и фамилии родственников, друзей, знакомых, свою девичью фамилию… Бывает, что люди могут помнить свои имена, но называют их нечетко, врач записывает данные с ошибкой, и все это уже другие данные. Родные сбиваются с ног в поисках, и через какое-то время человек в больнице скорее всего погибает.

Рецепт в данном случае — это база неизвестных пациентов. Если человек попал в больницу без паспорта, нет документа, по которому можно установить личность, то данные должны попадать в единую общероссийскую федеральную базу неизвестных пациентов. Родные смогут увидеть, например, запись: «сегодня в Орехово-Борисове две бабушки на скорой уехали в больницу, приметы такие-то, одета так-то». Фотографии по закону о персональных данных размещать нельзя, но по крайней мере уже будет понятен район, приметы и из двух бабушек выбрать свою уже не проблема. Такая база очень сильно поможет всем: и полиции, и родным пропавших, и нам, добровольцам. Таким образом мы сможем вернуть домой и спасти жизни около 10 тысяч человек. 

— Если вернутся к законопроекту об операторах сотовой связи: когда человек идет в лес с полностью заряженным телефоном, то понятно, что все станет гораздо проще при соответствующем регулировании. А если телефон разряжается, какие технологии поиска тут включаются?

— Если человек даже не успел сказать, что он заблудился, и его телефон сел, то включается технология поиска 15 века — мы просто идем по лесу и ищем его. Это наша сильная сторона, мы одни из ведущих экспертов в мире по лесному поиску. Мы знаем, как правильно искать и находим огромное количество людей. Но это совсем другая трудоемкость. Если с телефоном я один выведу человека из леса за 1,5 - 2 часа, то, когда у человека телефон разрядился или его вообще с собой нет, то в поиске будут принимать участие несколько десятков человек, а иногда и несколько сотен. И поиск может занимать от суток до месяца, то есть это будут огромные трудозатраты.

— Какие проблемы своих избирателей, то есть жителей центра Москвы и района Лефортово вы планируете решать в качестве депутата Госдумы, в случае победы на выборах? Какие, на ваш взгляд, самые чувствительные точки в вашем избирательном округе и что вы планируете сделать для улучшения ситуации?

— У жителей огромное количество проблем. Наверное, самое главное, что волнует практически всех без исключения — это сохранение исторического центра Москвы и остановка точечной, нерациональной застройки. У меня не укладывается в голове, зачем это нужно делать в центре города, ведь центр столицы — исторический и другого такого не будет. Никто не приезжает сюда посмотреть на шедевры современной архитектуры, какими бы они ни были классными. Центр — это то, что определяет самобытность Москвы. К нам едут со всей России и со всего мира, чтобы посмотреть на старую Москву, а не на новые «коробки». И поэтому мы должны сохранять находящиеся там здания. Поэтому я буду включаться в борьбу за сохранение зданий, за сохранение исторического наследия. Это очень важно.

Мне как человеку родившемуся и выросшему в центре Москвы, больно, когда центр города разрушают. Уникальные здания пропадают, а вместо них зачем-то ставят бетонные «коробки», или еще хуже — башни. Москве почти 900 лет и ее дух — это малоэтажные здания. Но людям, которые сюда приезжают, эти здания не дороги. Им кажется, что Москва — это сплошной фестиваль, праздник. Нет, Москва — это исторический город. Мы не сможем восстановить разрушенные здания, поэтому надо сохранять все то, что уже у нас есть. Нашим детям и внукам это поможет понимать масштаб истории города и всей страны.

Где вообще в мире сознательно разрушают памятники, для того чтобы построить новые бетонные высотки? На мой взгляд люди, которые таким занимаются, либо полностью не образованы, либо дикари и вредители. А я надеюсь, что мы, москвичи, все-таки не относимся к подобным особям. Поэтому мы боремся и будем бороться за сохранение нашего наследия.

— Как коренной москвич и как человек, который заботится о сохранении старого облика столицы, расскажите, какие у вас любимые места в Москве, где вы любите гулять в свободное от работы время?

— Больше всего, конечно, я люблю тот район, в котором я родился. Мне нравится Мещанка, Сретенка, все эти улицы. Сейчас там идет стройка Олимпийского, которая, конечно, не добавляет колорита, но несмотря ни на что район Сретенки, Трубной улицы и Цветного бульвара — мои самые любимые места.

— Какие еще вопросы волнуют жителей Москвы? 

— Людей очень волнует тихий, спокойный центр. Например, у жителей Патриарших праздник жизни под окном. Пару дней это здорово, но потом хочется хотя бы поспать. Необходимо соблюдение режимов тишины, чтобы люди могли отдыхать — они здесь живут, им надо утром на работу, они должны быть выспавшимися. Для транспорта есть свои меры контроля — это камеры, которые меряют не скорость, а звук от конкретного транспортного средства. Для ресторанов и баров, на мой взгляд, проще всего ввести режим саморегуляции, когда владельцы отвечают за поведение своих посетителей. Они сами следят за уровнем шума и соблюдают необходимые меры. А если они не могут этого сделать, значит случай фиксируется и потом накладываются санкции. Мне кажется, что хорошей санкцией может быть отзыв лицензии на продажу алкоголя.

— Но есть же много вариантов обойти такую ситуацию, тот же самый пробковый сбор, когда владельцы разрешают посетителям заходить со своим алкоголем, и просто собирают с них деньги.

— Если закон о тишине продолжает нарушаться, то можно ставить вопрос о закрытии заведения. Если у меня есть ресторан и я владелец бизнеса, то я, конечно, заинтересован в том, чтобы у меня были люди, но в то же время соблюдались ограничения по ночному шуму: можно ставить звукоизоляцию на весь ресторан или другой объект, либо предпринимать другие меры.

— Ваша специализация по организации дорожного движения как-то сыграет роль в вашей кампании?

— Конечно. Потому что я понимаю, что такое правильно организованное и безопасное движение как для пешеходов, так и для транспорта. В центре действительно очень много транспортных проблем, например с парковками. Порой жителям просто негде машину поставить: либо парковок нет, либо все они заняты каршерингом. Нет нормальных доступных парковок у социальных объектов, больниц, поликлиник и так далее. 

Недавно, например, мы обсуждали с жителями Дубининской улицы организацию поворота на Садовое кольцо. Когда смотришь на район, то совершенно очевидно, что если здесь вновь не сделать поворот, то будет проблема не только для местных — скоро встанет целый сектор Москвы. Безусловно, поворот там должен быть открыт иначе, помимо недовольства людей и социального напряжения, мы получим транспортный коллапс.

— Как вы относитесь к процедуре многодневного и электронного голосования, которая ждет нас на выборах в Госдуму? 

— Я работал в телекоммуникационной отрасли 20 лет. Что такое сети, системы связи, электронные вещи я знаю хорошо. Электронное голосование гораздо более контролируемая вещь, чем личное. Потому сколько было махинаций с личным голосованием мы все знаем и представляем. Оно неконтролируемо. А в электронном все просто: ты проголосовал, лог остался и его нельзя заменить или подтереть. Поэтому мне кажется, что электронное голосование гораздо более проверяемая вещь и гораздо более достоверная. А по поводу многодневной процедуры, то, когда мы говорим об электронном голосовании, то тут неважно уже длится оно один день или два.

— Если в Центральном избирательном округе победите не вы, то кому желаете победы и кто, по-вашему, ее достоин?

— Я не знаю, потому что это ведь не мой выбор, а выбор москвичей. Сейчас Центральному округу, на мой взгляд, повезло — есть масса ярких, хороших кандидатов, есть из кого выбрать. Ассортимент как в хорошем ресторане. Поэтому, если жители выберут не меня — отлично, это их выбор! Но я не могу за них сказать, кто это будет. Но безусловно это будет самый достойный кандидат.

— Почему на предстоящих выборах москвичи должны проявить политическую активность и прийти на избирательные участки или поучаствовать в электронном голосовании? Ведь многие считают эту процедуру довольно бессмысленной, потому что якобы все уже решено за них.

— «Все решили за нас» — это довольно пассивная позиция. Хочется спросить, а что решили-то? Вот надо выбрать человека и что, кто-то будет перетасовывать выборы? Нет, конечно! Это будет действительно борьба кандидатов. Для чего я трачу очень много своего времени, сил и ресурсов? Для того, чтобы победил кто-то, за кого все решено? Нет. Я хочу, чтобы выбрали меня и поэтому трачу все свое время и все свои силы. 

Люди обязательно должны приходить и голосовать. В таком случае человек на отдает все на самотек. Люди пришли на выборы, высказали свою позицию, и некого обвинять. А когда ты не пришел, какая-то группа людей собралась и проголосовала за условного Иванова, а потом ты восклицаешь «все было решено! Да не было решено! Просто собрались эти 10 тысяч человек и проголосовали. И поэтому мы имеем такого странного депутата в Государственной Думе, который принимает законы, от которых люди в ужасе целых 5 лет. 

В день публикации интервью Олег Леонов подал в Департамент культурного наследия г. Москвы список из 20 адресов, которым должен быть присвоен охранный статус — их выбрали жители столицы. Главы муниципальных образований и эксперты в области культуры рассказали «Московской газете», почему тема, поднятая Леоновым, очень важна для города.

Напомним, по Центральному избирательному округу №208 в Государственную Думу РФ также баллотируются член ЦК КПРФ Нина Останина (КПРФ), депутаты Мосгордумы Магомет Яндиев (СРЗП) и Сергей Митрохин (Яблоко), муниципальный депутат Яков Якубович (Партия Роста), предприниматель Дмитрий Кошлаков-Крестовский (ЛДПР), предприниматель Татьяна Винницкая (Новые люди), Дмитрий Захаров (Коммунисты России), муниципальный депутат Кетеван Хараидзе (Зеленая альтернатива), журналист Максим Шевченко (РПСС), председатель Комитета по предпринимательству в сфере жилищного и коммунального хозяйства Торгово-промышленной палаты РФ Андрей Широков (Партия пенсионеров) и юрист Анатолий Юшин (Гражданская платформа).

Ранее о своих планах «Московской газете» рассказали арестованный муниципальный депутат Кетеван Хараидзе и действующий депутат Мосгордумы Сергей Митрохин.