Про уродов и людей: общественные тренды в зеркале Канн

Сейчас в российских кинотеатрах идут фильмы – победители последнего 74-го Каннского международного фестиваля. Если зритель надеется увидеть в них истории любви и дружбы, красивые лица, живописные пейзажи, следует об этом забыть. Похоже, что современный кинематограф в очередной раз доказал, что жуть – его второе имя

Обладатель «Золотой пальмовой ветви» – франко-бельгийская картина «Титан» молодого режиссера Жулии Дюкурно. Картина имеет все необходимые для успешного кино составляющие. В центре повествования – история небинарной личности (то есть, ни мужчины, ни женщины). Стриптизерша Алекса после того, как ей вживили в череп титановую платину, начинает убивать всех без разбора. Затем она беременеет от автомобиля и безуспешно пытается сделать сама себе аборт. Скрываясь от полицейских, девушка меняет внешность, в частности, ломает себе нос, изменяя его форму. После этого ее усыновляет мужчина, принявший Алексу за своего пропавшего сына. То, что Алекса неожиданно рожает монстра своему «отцу», его не удивляет: родительская любовь слепа и безгранична. 

Вопрос, почему подобные фильмы являются флагманом мирового кинематографа, журналисты «Московской газеты» задали кинокритику Николаю Никулину.

— Николай, почему картина «Титан» взяла главный приз Каннского фестиваля?

— По-моему, фильм отличный. Его с восторгом приняли кинокритики всего мира.

— То есть в киномоде – подобный экстрим? 

— Да, европейский экстрим с элементами боди-хоррора. 

— Наивный вопрос: зачем такое снимать?

— Всегда приятно, когда мастера изобретают новый киноязык. Другое дело, что боди-хоррор «канонизировал» ранее режиссер Дэвид Кроненберг, Дюкурно – всего лишь его последовательница. Кинофестивали, Каннский в том числе, для того и существуют, чтобы открывать новые имена, стили и тенденции. Если мы будем «стоять на одних и тех же рельсах», не будет развития нового поколения кинематографистов. Искусство все время ищет новые средства выражения. Когда появились авангардисты и сюрреалисты, это был отход от классической школы, вызывающий протест. Ну и что с того? 

 — А почему новое в кинематографе часто такое страшное? Куда девается красота, гармония?

— Современные фильмы – «щелчок по носу» тем людям, которые считают, что кино должно говорить о светлом, радовать и развлекать. Новое кино – это манифест, который гласит: «а можно и так». Современный европейский кинематограф эпатирует буржуазию. Европейские режиссеры сегодня – «левые» социалисты, высказывающие либеральной зажравшейся Европе, что не все так просто, и что европейские ценности – очень разные. 

— Поговорим о российском фильме «Петровы в гриппе» режиссера Кирилла Серебренникова. Оператор картины Владислав Опельянц получил в Каннах приз от французской Высшей технической комиссии за изобретательную работу с изображением. По сюжету фильма семья, заразившись гриппом, начинает убивать всех без разбора…

— «Петровы в гриппе» мне не понравились. Затянуто и безвкусно, на мой взгляд. Но имя Серебренникова ассоциируется на западе с неким протестом, поэтому, думаю, он и получил приз в Каннах. На крупных фестивалях политика играет большую роль. Между тем, у Серебренникова хорошо получается сюрреализм, а не остросоциальное кино, которое сегодня в абсолютном фаворе. Хотя «Петровы в гриппе» рифмуются с «Титаном», но если последний – протест против европейского мещанства, то «Петровы…» выступают против российского.

— Нельзя обойти еще один российский фильм, взявший в Каннах гран-при конкурса авторского кино «Особый взгляд». Что вы можете сказать о полном метре «Разжимая кулаки» выпускницы экспериментальной студии Александра Сокурова Киры Коваленко?

— Это кино о судьбе изуродованной терактом в Беслане осетинской девушки, мечтающей вырваться от гиперопеки отца. Оно сделано в духе документального реализма. Фильм получился живым благодаря тому, что почти все актеры в нем – не профессионалы, а также из-за того, что снят он на ручную камеру. Подобный прием не революционен: «прыгающей» камерой покорил мир Ларс фон Триер, явив миру «Догвилль» еще в 2003 году. Как видите, последний каннский фестиваль не демонстрирует каких-то стилистических новинок.

— Резюмируя, искусство по-прежнему в большом долгу перед народом? 

— Как сказал Лев Толстой, искусство должно раздражать. Если зритель посмотрел кино, и в нем остались какие-то эмоции – пусть даже раздражение – это хорошо. Хуже, когда равнодушие. А если зритель чего-то недопонял во время просмотра, путь это будет для него домашним заданием.