«Опасный мир книг». Как работает гуманитарное издательство в текущих политических условиях

«Летний сад» – небольшое издательство, выпускающее гуманитарную и художественную литературу, от классиков до современников. На стеллажах в приемной директора обращают на себя внимание книги таких авторов​, как современный поэт Геннадий Калашников, русско-немецкий писатель и переводчик Вальдемар Вебер, книгу «Милош по-русски» — сборник переводов стихов и прозы Чеслава Милоша и многое, многое другое, что так и хочется купить заядлому книголюбу. А один из самых нетривиальных проектов издательства – журнал современной поэзии «Плавучий мост», главный редактор которого живёт в Западной Европе. Книги «Летнего сада» штучные

О том, как сказывается текущая социально-экономическая ситуация на рождении и жизни интересных книг, на международных проектах, рассказывает основатель и директор издательства Вячеслав Кожемякин.

– Вячеслав, думаю, всем, кто читает книги «Летнего сада», интуитивно понятно, что это не потоковый, коммерческий продукт. Но хотелось бы услышать от Вас. В чем именно заключается Ваша издательская концепция?

— Моя издательская концепция — найти книгу, нужную людям. Какая именно книга нужна людям – это предмет тяжелейшего поиска путем проб и ошибок. И, когда такая книга выходит, это большая победа, которую никто не замечает. О ней знает только издатель и все. Остальное время работы – плавание в мутном потоке необходимости, но без него такую книгу не найти.

— Назовите книги, которые сбывались в обозначенном Вами смысле.

– «Жизнь на изломе судьбы» К.Е. Федорова – одна из таких. Она вышла несколько лет назад.

— Последние несколько лет политическая и социально-экономическая ситуация в России и в мире существенно изменилась. Повлияли ли данные обстоятельства на предпочтения читателей?

— Наше издательство не издает книги на злобу дня. И на нас подобные события особо не сказываются. Я даже думаю, если удается издать книгу, интересную с нашей точки зрения, ее будут читать независимо от государственных границ и политических предпочтений.

— Но есть все же такое мнение: экономическая ситуация ухудшается – люди меньше покупают книги…

— Я не думаю, что здесь надо устанавливать какие-то прямые связи. Когда всюду можно поехать, все можно купить, все доступно, люди читают еще меньше. В советское время люди читали слепые тексты, пятый экземпляр на печатной машинке «Эрика». Вы вряд ли это помните. Я хочу сказать, ничто не останавливает людей, которые хотят читать, и ничто им не мешает.

– «Летний сад» издал свою первую книгу в 1996 году, это было постперестроечное время. По отношению к нему Вы можете отметить важные изменения в условиях издательской деятельности?

– Несомненно. Тогда не было электронных книг. Сегодня все, что является информацией, перекочевало в цифровой формат. Мы столкнулись с бумом аудиокниг. И тех, кто сегодня читает электронный вариант, едва ли не больше, чем тех, кто читает печатный. В 90-е годы тиражи книг были тысяча, две, три. Сейчас тиражи книг – 100 экземпляров.

– Вы сформулировали свою издательскую концепцию: найти книгу, которая нужна людям. У Вас есть понимание, какая она должна быть?

— Нет, но я могу ответить, что я хотел бы издать, потому что, по моему субъективному ощущению, это нужно. Я бы хотел издать однотомник Варлама Шаламова. Шаламов – носитель несказанного опыта. Он проясняет вещь, сравнивая все бытие с глубиной той бездны, которая пришлась на его долю. Вот, мы живем, у нас есть свои обретения, свои потери, свои переживания. И вот — Шаламов. По нему, как по некому мерилу, можно мерить серьезность наших потерь и обретений.

— Да, опыт Шаламова, наверное, нужен современному человеку: сегодня мы переживаем непростые времена. Повлияла ли как-то политическая обстановка на международные проекты издательства?

— К примеру, на журнал поэзии «Плавучий мост», главный редактор которого живет в Германии, это не повиляло никак. У журнала такая концепция, он держится вне политики и не признает гражданскую литературу, поэтому он как выходил, так и выходит. Что касается проектов, совместных, то пока все движется. Есть также авторы, живущие на Западе, они планировали издавать у нас свои книги. Пока планов не поменяли. Но сказать, что происходящее нас никак касается, тоже нельзя. К примеру, нет запчастей на технику. Уменьшилось количество заказов. Все это конечном итоге сказывается на стоимости издательской продукции. В смысле литературных дел каких-то основополагающих для издательской деятельности вещей, идеи – нет, не повлияла.

— Давайте тогда коснемся основополагающих вещей, идеи. Что такое вообще чтение? Понимание этого тоже ведь направляет тех, кто пишет, издает книги...

– По этому поводу приходит в голову то, что сказал Шаламов: «опасный мир книг». Я сейчас попытаюсь раскрыть, как я это понимаю. Чтение – это, с одной стороны, уход от сиюминутной реальности. Вопрос только в том, куда происходит этот уход. Есть современный писатель Роберт Желязны. Когда его читаешь, уходишь от современной реальности в какую-то блаженную эйфорию. Но это ничего не дает, поэтому это бессмысленное чтение. Уход от повседневной реальности должен быть туда, откуда она виднее, где она осознается, считывается иначе, чем она считывается без книги, натурально. Все, что позволяет таким образом считывать реальность, это Чтение с большой буквы. А то, что куда-то просто уводит, это чтение с маленькой буквы. Можно сказать, что, когда люди читают плохую литературу, являющуюся только коммерческим проектом, это уводит их не вверх, а вбок, не в то место.

– А вообще можно человека научить читать?

– Это хороший вопрос. Я думаю, что искусство читать предполагает прежде всего смирение. Искусство чтения – это танец под чужую музыку, и выполнять его нужно со смирением: смиряться перед тем фактом, что музыка эта не твоя. Это является наиболее сложной частью упражнения. Потому что, когда читаешь сквозь свою призму, не улавливаешь половину смыслов. Только когда полностью отдаешься чужой музыке, какие-то смыслы тебе могут открыться.

– Возможно, это мой субъективный опыт, но, мне кажется, сегодня вновь стала актуальной советская литература. По крайней мере, есть интерес к ней. Выходят биографии Василия Шукшина, Фазиля Искандера. Оказывается, это та литература, которая может дать пищу духовную современному человеку?

– Я думаю, это связано с такой закономерностью. Еще не так давно было принято осуждать все советское. Сейчас маятник качнулся в противоположную сторону. Так нередко случается. Но вот вопрос, опять же, что нужно современному человеку. И мне представляется, в первую очередь, религиозная литература. Потому что здесь амплитуда маятника была еще больше. Это то, что было запрещено долгое время. Но именно религиозная литература – библейские тексты, сочинения церковных деятелей, религиозных философов – незаметно, исподволь влияет на всю нашу жизнь, обращаясь напрямую к душе человека. Поэтому и то, что происходит сейчас вокруг Украинской православной церкви, на мой взгляд, куда значимее, чем политический конфликт. Он – внешнее проявление духовного раскола.

В СПЧ рассказали о возможных последствиях ревизии Госдумой отечественной литературы

22.01.2023 в 15:47:00