Психолог рассказал, когда закончится инфодемия коронавируса

А также объяснил, к чему может привести чрезмерное информирование о ковиде

Количество сведений о COVID-19 нарастает буквально с космической скоростью: практически ежедневно россияне узнают о новых симптомах и последствиях заболевания. Ковид, если верить СМИ, обрастает какими-то уж совершенно экзотическими свойствами: якобы и волосы от него выпадают, и волдыри появляются, и даже слабоумие развивается. И это не считая ежедневных сведений о числе инфицированных, выздоровевших и умерших…

Эксперты высказывают разные мнения о корректности этой информации. А в конце сентября прошлого года забила тревогу и ВОЗ, опубликовав заявление, в котором говорится, что пандемия коронавируса сопровождается инфодемией. 

«Инфодемия представляет собой переизбыток как онлайновой, так и офлайновой информации. Она включает в себя намеренные попытки распространения ложных сведений в целях срыва ответных мер общественного здравоохранения и продвижения альтернативных групповых или индивидуальных целей», - говорится в заявлении, под которым также подписались ООН, ЮНИСЕФ, ЮНЕСКО и ряд других уважаемых международных организаций.

Слово сказано, а изменилось ли что-нибудь? Информационный вал, такое ощущение, становится только мощнее. О том, к чему это может привести, мы беседуем с клиническим психологом, основателем школы психологического боя «Валаал» Валерием Ивановским.

— Валерий Валерьевич, начну, пожалуй, с недавнего случая из жизни. Позвонила знакомая, несколько дней страдавшая от насморка, и с дрожью в голосе рассказала, что у нее пропало обоняние, что чувствует ломоту в теле и жар, из чего сделала вывод, что у нее мог быть ковид. Получасовой «терапии» по телефону хватило для того, чтобы прошли все «симптомы», кроме насморка, конечно, который на тот момент был объективной реальностью. Предполагаю, такие случаи не единичны. Можно ли считать их проявлением той самой инфодемии, о которой говорится в обращении ВОЗ?

— Вполне возможно, раз уж мы наблюдаем быструю обратимость проявлений. Тем более что после разговора человек расслабился, действие внешнего внушения ослабло, и все вернулось в норму – это первое, самое поверхностное объяснение. 

В связи с бушующими вокруг ковидно-информационными штормами формируется мощнейшее поле, причем это происходит не в отдельно взятом регионе или стране, задействованы информационные ресурсы всего мира. Я думаю, что эти волны информации, пересекаясь друг с другом, усиливаются, создавая мощнейший резонанс. То есть, мы можем говорить о том, что умы людей подвергаются невиданной доселе информационной атаке.

Также здесь можно провести параллель с так называемым синдромом студента-медика, когда студенты медицинских вузов находят у себя симптоматику заболевания, которое в данный момент изучают. В среде специалистов высказывается мнение, что данное состояние можно отнести к нозофобии. Это тревожное фобическое расстройство, когда человек испытывает иррациональный страх из-за возможности развития у него какой-нибудь смертельной болезни. Мне кажется, аналогия здесь очевидна: человек, каждый день «изучая» информацию о ковиде, вполне может начать искать у себя его симптомы. И случается, что находит, как в описанном вами случае.

Нельзя исключать и явление ятрогении – когда ухудшение состояния пациента вызывается действиями врача. Намеренными или нет – отдельный вопрос. Практически каждый день уже на протяжении долгого времени мы слышим и читаем пугающие заявления медиков, причем нередко эти заявления противоречат друг другу. 

Если же подходить к информации о новой коронавирусной инфекции рационально, отстранившись от эмоций и взаимоисключающих интервью, то можно предположить, что системных знаний об этом вирусе, об этиологии и патогенезе болезни, не так уж и много. Несмотря на приобретённый опыт лечения, он, думаю, по-прежнему остается terra incognita. Это, пожалуй, единственное, что можно утверждать наверняка; остальное – от лукавого.

— Почему же обилие информации о коронавирусе может вызывать такие изменения в психическом состоянии человека?

— Во-первых, это объясняет кортико-висцеральная теория, разработанная выдающимся советским физиологом Константином Быковым, развившим учение академика Павлова о том, что факторы внешней среды могут оказывать влияние на все процессы, происходящие в организме, через кору головного мозга. Выводы Быкова свидетельствуют о том, что многими процессами, которые регулирует вегетативная нервная система, — пищеварение, дыхание и так далее – можно управлять произвольно, то есть, с помощью высших психических функций, за которые как раз отвечает кора головного мозга. Если экстраполировать это на нашу ситуацию, то получается, что информация из внешней среды (мощнейший поток новостей в духе «мы все умрем») через кору головного мозга может оказать влияние на состояние организма.

Есть и еще одно объяснение, которое никак не противоречит вышеизложенному: это моя гипотеза о том, что речь играет в социуме ту же роль, что и нервные клетки в организме человека. То есть, слово – это своего рода нейрон социального «сверхорганизма». И если уподобить человеческую речь нервной системе, то можно предположить, что обсуждаемый нами сейчас процесс очень похож на то, что происходит в нервной системе при эпилепсии. Это заболевание проявляется неконтролируемыми приступами судорог, которые вызываются нарушением электрической активности нервных клеток в определенных участках коры головного мозга. 

Что, если избегать сложных терминов, происходит при эпилепсии? Одномоментно большое количество нейронов в коре головного мозга начинают передавать патологические импульсы, отчего и возникают судороги. Если перенести эту аналогию на мою гипотезу, то получается, что роль этих патологических импульсов играет огромное количество разноречивой, но преимущественно негативной информации о ковиде, передаваемое словами-нейронами. И общество, тот самый социальный «сверхорганизм», реагирует символическими судорогами: люди запуганы, впадают в апатию, становятся агрессивными, власти принимают спорные решения, приведшие в итоге к мировому экономическому кризису. Я бы назвал это явление социальной эпилепсией.

— ВОЗ высказалась об опасности инфодемии еще в сентябре. Но высказалась, такое ощущение, в пустоту: спикеры по ковиду, а за ними и СМИ, продолжают «информировать» население. И в свете ежедневных сюжетов уже не удивит новость о том, например, что из-за коронавируса могут выпасть зубы или отвалиться нос. Почему так происходит?

— Этому может быть множество объяснений, причем часть из них не касается ВОЗ и ее роли во всей истории с коронавирусом. Да, сейчас звучат разные мнения о том, верны ли были их изначальные рекомендации по части локдауна, правильно ли организация ведет себя сейчас. Но это будет первый уровень ответов на ваш вопрос.

Второй же заключается в том, что человек – существо полимотивированное. В мире социальном, в отличие от мира биологического, нет определяющего доминантного стимула, который определяет цепь последующих реакций. То есть, в единицу времени на человека могут действовать несколько стимулов одновременно.

Это верно и в том случае, когда мы говорим про сложные структуры, образованные человеком: ВОЗ, государственные органы, СМИ. Вряд ли возможно выделить какую-то одну мотивацию для принятия того или иного решения. Здесь могут быть и финансовые мотивы, и так называемый социальный заказ, и желание спасти человечество.

— Почему во время инфодемии люди проявляют, мягко скажем, не лучшие качества? Многие становятся нетерпимыми к иной точке зрения, агрессивными. Известны случаи нападения в метро на граждан без маски…

— Важно понимать, что человек, в отличие от других живых организмов, образно говоря, одновременно живет в двух мирах. Одной ногой мы находимся в мире биологии, другой – в мире социума. Несмотря на внешнюю схожесть, эти миры мало пересекаются. Миром биологии правят базовые, или утилитарные инстинкты, связанные с добыванием пищи, обеспечением безопасности, размножением. Утилитарные инстинкты играют основополагающую роль в жизни человека относительно недолго – примерно до 11 лет, после чего все его бытие переходит на социальный уровень. Биологические потребности, разумеется, остаются, но они уже играют гораздо меньшую роль в целеполагании: человек теперь движим социальными мотивами.

Однако в форс-мажорных общественных обстоятельствах, во время «социальной эпилепсии», пробуждаются и растормаживаются именно биологические инстинкты, в полной мере проявляется их сокрушительная сила. Страшный нюанс здесь в том, что, когда включается древний биологический инстинкт, то высшие, социальные инстинкты отключаются. Отсюда агрессия: человек воспринимает граждан без СИЗ как угрозу собственной безопасности и защищается. И хорошо, если просто поколотит.

— Подметил интересную деталь: в Москве достаточное число людей, скептически относящихся к ограничениям, однако вынужденных соблюдать их под угрозой репрессивных мер. В регионах же, наоборот, многие люди искренне боятся опасности, но тот же режим ношения СИЗ соблюдают не так строго. Как это можно объяснить?

— Не готов комментировать отличие мотивов для соблюдения либо несоблюдения установленных властью ограничений в Москве и в регионах. Думаю, можно вспомнить теорию Ухтомского, которая гласит: то, что является комплексом раздражений, вызывающих наибольшую нейронную активность в данное время, то и является основным мотивом поведения.

Человеку для принятия решения важна не только рациональная составляющая того или иного мотива, но и аффективная, эмоциональная. Если эти два фактора совпадают, то наблюдается непротиворечивая деятельность человека во всем сложном поведенческом акте. А если между факторами возникает диссонанс, то возможны определенные нелогичные действия. И если, допустим, человек декларирует, что боится заразиться, но не носит СИЗ, значит, данный стимул для него недостаточно действен.

— Мы с вами раньше говорили о том, что масс-медиа наделили ковид огромным количеством противоречивых определяющих свойств. Судя по всему, данный процесс, как минимум, не останавливается. Чем он в итоге может закончиться?

— Тут важно понимать еще одну вещь: когда происходит откат к древним биологическим инстинктам, в частности, когда включается мощнейший инстинкт самосохранения и человек начинает защищаться, погасить все это социальными средствами – пропагандой и призывами – крайне сложно. Высвобождается колоссальная энергия, которую очень сложно обуздать. Именно так происходят революции с их кровавыми последствиями: военным коммунизмом, массовыми репрессиями, физическим уничтожением всех, кто воспринимается как враг.

Чем закончится инфодемия? Я думаю, что об этом стоит рассуждать с учетом политических и экономических факторов, и в этом свете, мне кажется, ситуация во многом себя исчерпала. Это мы видим по качеству информации, которая в последнее время появляется о ковиде. Об этом можно судить по старту вакцинации; даже мэр Москвы, где ограничения всегда были наиболее жесткими, вернул очный режим обучения в школах и сделал осторожные прогнозы о возвращении к нормальной жизни. Потому что столь серьезное психическое напряжение не может длиться вечно. Его жизненно необходимо перенаправить в «мирное» русло, в противном случае, эта колоссальная энергия разрушит того, кто ее породил.